ветреной Голди Хоун и режиссера «Звуков музыки» Роберта Уайза, «мелкопоместного дворянина» Голливуда, древнего, как голливудские холмы. О чем тогда думал Коппола? Может быть, о том, что он победил Романа Полански («Китайский квартал»), Франсуа Трюффо («Американская ночь»), Джона Кассаветиса («Женщина не в себе») и даже Боба Фосса («Ленни»)?
Он получил премию «Оскар» за лучшую режиссуру.
«Я едва не получил такую же премию пару лет тому назад, – начинает он свою речь, – за первую половину той же картины».
Шутка (если это шутка) вызывает лишь сдавленный смех.
8 апреля 1975 года. Несмотря на проливной дождь, Коппола отлично провел вечер в Павильоне Дороти Чендлер, одном из залов Музыкального центра Лос-Анджелеса. «Разговор» был номинирован вместе с «Крестным отцом 2» на лучший фильм. Естественно, Коппола опасался, что это может разделить голоса членов Американской академии. Но сиквел «Крестного отца» получил «Оскары» за лучшую мужскую роль второго плана (Де Ниро, среди прочих, опередил Страсберга и Гаццо), за лучший адаптированный сценарий, за лучшую работу художника-постановщика, за лучшую музыку к фильму (Кармине Коппола высоко поднял свою статуэтку) и, наконец, за лучший фильм.
Для Paramount это была церемония с тремя номинантами на лучший фильм – третьим был «Китайский квартал», дитя Эванса.
Перед началом церемонии за кулисами состоялся обмен любезностями.
«Это твой вечер», – сказал Коппола. «Нет, Фрэнсис, он твой», – ответил Эванс. У него было предчувствие. И был горько-сладкий повод для того, чтобы вспомнить еще одного человека из студии. Роберт Таун заслуженно получил бы награду за лучший оригинальный сценарий для «Китайского квартала», но Эванс вывел его из числа сотрудников Paramount. Причин тому было много, в том числе изгнание самого Эванса из «Крестного отца 2».
Постпродакшен принес свои беды. Пять часов истории нужно было сократить до трех с половиной – с важнейшей задачей сохранить перемещения между прошлым и настоящим. Но симметрии, к которой стремился Коппола (сохранение полного соответствия между возвышением Вито и падением Майкла), к сожалению, достичь не удалось. За расползающимся сюжетом было трудно уследить, темп повествования был слишком медленным, а последний час картины оказался непоправимо холодным. На пробных показах зрители встречали фильм смущенным молчанием.
К этому времени у Копполы уже был изобретен термин для обозначения того, что требовалось ему в самые темные часы, – «постоянство видения». Но и фильм не сдавался и боролся с режиссером в каждом кадре. Коппола и его монтажеры тщательно подстраивали все переходы к тонким эмоциональным триггерам – красивым затемнениям и выходам из темноты с показом лиц людей, разделенных десятилетиями. К концу монтажа они были на 24-м таком цикле.
Но первое время критикам было не до того, чтобы замечать изыски режиссуры Копполы. Поначалу реакция на премьеру была на удивление негативной. «Это монстр вроде Франкенштейна, сшитый из кусков предыдущего», – прорычал обозреватель New York Times. «По сути дела, здесь все избыточное», – отрезал критик из Washington Post.
Но к этому времени Коппола уже понял, что он на правильном пути. Критикам просто нужно было выбросить его присутствие из головы, и тогда они смогут увидеть фильм таким, каким его видел автор. Впрочем, были среди критиков и те, кто почувствовал его волю к выполнению поставленной перед собой задачи и его писательские амбиции. «В Нью-Йорке люди часто говорят: «Интересно, кто же напишет следующий великий американский роман?» – писала Ив Бабиц, которой поручили освещать фильм в журнале City. – Но когда я досмотрела до конца фильм «Крестный отец 2» (а он идет три с половиной часа), то поняла, что Фрэнсис это уже сделал».
Два фильма соединились в единое целое – огромную американскую сагу, переходящую в крик отчаяния. «Вся работа, оба фильма как единое целое, – это эпопея о семенах разрушения, которые иммигранты принесли на новую землю», – отмечала Полин Кейл.
Коппола приближался к своему главному герою как когда-то к Гарри Колу. Второй фильм показывает «последствия» семейного бизнеса. Режиссера сильно задели те критики, которые утверждали, что первый «Крестный отец» романтизировал мафию. Теперь мы видим ее загнивание. В первом кадре фильма Майкл выглядит сосредоточенным, его глаза окружают тени, губы плотно сжаты. Наверное, мы не ошибемся, если скажем, что здесь он больше всего похож на своего отца.
В том, что оба актера – и Де Ниро, и Аль Пачино – стремились походить на Брандо, был свой символизм.
И наконец, финал, эта гениальная импровизация Копполы: переход от молодого, ничем не запятнанного Майкла, сидящего за семейным столом, к Майклу-старику, всеми проклятому и навечно одинокому. Аль Пачино кажется здесь на двадцать лет старше, чем на самом деле. Вот оно, постоянство видения!
«Оскары» восстановили блеск Копполы, кассовые сборы фильма «Крестный отец 2» оказались весьма приличными. После быстрого старта этот сложный для восприятия фильм собрал 48 миллионов долларов. Правда, СМИ постоянно задавались вопросом о том, чего было больше в фильме Копполы – искусства или коммерции.
Дома Элинор начала восставать против своей роли жены и матери – у нее появились собственные амбиции. Она познакомилась с художницей Линн Хершман, и вместе они устроили в доме Копполы в Сан-Франциско роскошное шоу, в котором приняли участие более полусотни представителей местной художественной элиты. По случайности самого Копполы в это время в городе не оказалось.
Скрываясь от посторонних глаз, художницы общались со своими гостями, используя большой монитор, – они пригласили их самостоятельно совершить экскурсию по дому и осмотреть предметы интерьера и концептуальные экспонаты. Роману и Софии заплатили за то, чтобы они остались в спальне Софии и смотрели видео ее рождения, снятое отцом. На кухне каждого гостя ждало приглашение почистить картофелину, а затем бросить ее либо в горшок с надписью «Искусство», либо в горшок с надписью «Не искусство».
Подозревая, что ее гости будут больше интересоваться пятью «Оскарами» мужа, Элинор убрала из стеклянной витрины полноразмерные «трофеи» и заменила их миниатюрными статуэтками, которые ей подарили как жене победителя, чтобы она носила их как ожерелье. Так триумф Копполы уменьшился до размера наперстка.
* * *
Конечно, как говорится, преступление окупается. И что бы ни чувствовал Коппола по отношению к фильму «Крестный отец», именно благодаря ему он смог купить себе новую усадьбу и обрести второе призвание. Поместье было основано в 1879 году бывшим финским морским капитаном Гюставом Нибаумом, который стал одним из ведущих торговцев мехами в мире, и находилось к северу от Сан-Франциско, в Напа-Вэлли – самом сердце тихой сельской местности. Территорию в 1700 акров покрывали сады, оливковые рощи и виноградники. В центре усадьбы возвышался величественный викторианский особняк «Ингленук» с остроконечными окнами верхнего этажа, флигелями и
