В число новых кутузовских наследственных владений вошли фольварки-хутора, мелкие усадьбы, поместья с хозяйственными постройками: Зубовщинское, Шершневское, Кропивное, Волянское, Челянщинское, Сколобовское, Краевщинское, Могилянское, Немеровское и местечко Райгородок. Общее число крепостных на землях исчислялось в 2667 человек мужского пола.
Одной из главных забот генерал-поручика Голенищева-Кутузова стало укрепление северных границ Российской империи. Он проводил проверки приграничных укреплений и местных путей сообщения, рекогносцировки местности на случай военных действий, поскольку пограничная со Швецией территория оказалась плохо изучена.
Им организуется топографическая съемка — «сочиняется карта Финляндии». Эта подробная карта впоследствии очень пригодилась Михаилу Илларионовичу, когда через три года ему поручили вести переговоры о демаркации линии границы со Швецией.
6 (17) ноября 1796 года неожиданно скончалась императрица Екатерина II, высоко ценившая Голенищева-Кутузова, покровительствовавшая ему в служебной карьере, и смерть ее, естественно, повлекла за собой изменения в судьбе будущего великого полководца.
Вступивший на российский престол ее 42-летний сын Павел I оказался противником многих из нововведений императрицы во внешней и внутренней политике России. К тому же он отличался неуравновешенным, взбалмошным характером, подозрительностью к окружавшим его людям, унижая их мелочной опекой.
В короткое царствование Павла I внешнеполитический курс России претерпел заметные изменения. В 1797 году умер прусский король и на королевский престол вступил его сын Фридрих-Вильгельм III, продолжатель династии Гогенцоллернов. Новый король отличался нерешительностью и вскоре попал под влияние статс-министра графа Х.А. Гаугвица, сторонника франко-прусского союза. Это делало Пруссию противником 2-й антифранцузской коалиции в лице Великобритании, Австрии и России.
Прусского короля стало привлекать предложение Франции участвовать в территориальном разделе Европы. Оценивая положение графа Гаугвица при королевском дворе, чрезвычайный посланник и полномочный министр России в Берлине Никита Петрович Панин писал: «К несчастию, известно положительно, что в прусском кабинете нельзя найти твердой почвы, покуда г. Гаугвиц будет занимать в нем первое место».
Сближение Пруссии и Франции ничего хорошего для России не сулило. Контакты прусского статс-министра с французским посланником в Берлине Кальяром зашли так далеко, что последний в одной из депеш своему правительству писал:
«Г. Гаугвиц до такой степени предан французской нации, что только от Директории зависит заключить договор о союзе. Он ожидает единственно новых инструкций для составления статей».
В Коллегии иностранных дел России забили тревогу. Задача стояла не только в ослаблении влияния Франции на внешнюю политику Пруссии, но и в привлечении короля Фридриха-Вильгельма III к новой антифранцузской коалиции. Н.П. Панину сделать это было не под силу, поскольку этикет прусского двора не допускал чинов иностранного дипломатического корпуса в общество короля. Следовало искать новые каналы воздействия на монарха Пруссии.
Панин, как опытнейший дипломат, обратился к вице-канцлеру князю А.Б. Куракину с предложением прислать в Берлин «доверенного агента без верительных грамот, без официального чина», но по чину и происхождению доступного в высшие круги королевского двора. Поводом для приезда такого агента он считал вручение королю Фридриху-Вильгельму III российского ордена Святого Андрея Первозванного, которым был награжден его покойный дед.
Этот агент, писал в Санкт-Петербург Панин, должен был стать «между королем и министрами; иметь возможность объяснять ему сущность дел, побудить его к работе, предупредить происки французов и разрушить их оковы».
События торопили с принятием такого решения. Приезд в Санкт-Петербург прусского генерал-адъютанта Ф.К. фон Клейста с официальным уведомлением о восшествии на престол Фридриха-Вильгельма III требовал ответного визита вежливости. Требовалось найти достойную кандидатуру для выполнения ответственной официальной миссии.
Выбор пал на генерал-поручика М.И. Голенищева-Кутузова. За него говорило успешное выполнение дипломатической миссии в Стамбуле, широкая известность как прославленного генерала русской армии и должность, не связанная с российским дипломатическим корпусом. Вице-канцлер Куракин обратился к императору с предложением послать в Берлин Кутузова.
Павел I утвердил это назначение. Согласно инструкции, генералу предстояло по прибытии в Берлин добиться аудиенции у короля, на которой выразить поздравления российского двора и вручить Фридриху-Вильгельму III грамоту, при этом уклоняясь от обсуждения политических вопросов с королевскими министрами.
Вице-канцлер написал Панину о назначении «агентом» М.И. Голенищева-Кутузова. «Покуда я думаю, генералу Кутузову будет дан приказ со своей стороны начать дело и предварительные к нему подступы, — писал А.Б. Куракин. — При его уме и способностях, вам известных, должно надеяться, что он будет действовать с уверенностью и с прилежанием и с искусством воспользуется хорошим расположением короля в нашу пользу…»
Получив приказ, Михаил Илларионович выехал в Прусское королевство. При подъезде к Берлину его догнала эстафета с рескриптом Павла I в том, что он назначен инспектором Финляндской дивизии и шефом Рязанского мушкетерского полка. Императорский рескрипт отменял совмещение М.И. Кутузовым директорства в Сухопутном Шляхетском кадетском корпусе с командованием сухопутными силами в Финляндии и подтверждал лишь второе назначение. Тем самым Кутузов отдалялся от Санкт-Петербурга.
Через одиннадцать дней после рескрипта император Павел I произвел М.И. Голенищева-Кутузова в генералы от инфантерии, то есть в полные генералы. Большой неожиданности в этом современники не увидели.
Прием в королевской столице Голенищева-Кутузова превзошел все ожидания. Известность Михаила Илларионовича «опередила его», и Фридрих-Вильгельм III отметил, что присылка к нему с поздравлениями такого боевого генерала есть лучшее доказательство дружбы российского двора. С первой же встречи с прусским монархом новоиспеченный генерал от инфантерии «имел честь ужинать с королевской фамилией». Хорошую службу сыграло и прекрасное знание немецкого языка.
Кутузов не стал ограничиваться только особым расположением короля к своей персоне. Он проводит несколько неофициальных встреч с влиятельными людьми из окружения прусского монарха: его генерал-адъютантом Кекрицем и генерал-фельдмаршалом И.Г. Меллендорфом, с другими лицами прусского двора.
