Последними словами осужденного Йоахима фон Риббентропа были: «Да хранит Господь Германию, и да будет Он милостив к моей душе. Мое последнее желание — объединенная Германия, взаимопонимание между Востоком и Западом и мир во всем мире».
Фельдмаршал Кейтель сказал перед смертью: «Более двух миллионов германских солдат умерли за свое Отечество. Теперь и я отправляюсь вслед за ними и за моими сыновьями, отдавшими все за Германию!».
Заукель произнес: «Я умираю невиновным. Да хранит господь Германию и да возвратит Он ей былое величие!».
Йодль был краток: «Приветствую тебя, моя Германия!».
Осужденные Фрик и Розенберг взошли на виселицу безропотно и встретили смерть в полном молчании.
Ганс Франк нашел в себе мужество для тонкой издевки, ограничившись выражением искренней благодарности за ту доброту, с которой с ним обращались тюремные надзиратели.
Зейс-Инкварт, как бывший юрист, был более многословен: «Надеюсь, эта казнь явится финальным актом в трагедии под названием «Вторая мировая война», и люди извлекут из этого примера должный урок для того, чтобы восстановить истинное взаимопонимание между всеми народами. Я верю в Германию!».
Фрик громко и отчетливо выкрикнул: «Да здравствует вечная Германия!».
Штрейхер, у которого было сильно повреждено колено, очень беспокоился, сможет ли он подняться по ступенькам лестницы к виселице такой же твердой поступью и без посторонней помощи, как обещал это при прощании с женой и сыном. В ту последнюю встречу он даже сказал им, что специально тренируется для этого случая ходить без трости. В последний раз «франкенфюрер» совершил эти свои ежедневные упражнения накануне казни.
Казнь состоялась (как пишет известный британский историк Дэвид Ирвинг, «по причудливой иронии судьбы») 16 октября (в тринадцатый день двенадцатого месяца Адара) 1946 года, в день «веселого праздника Пурим» — одного из главных священных дней по иудейскому календарю, напоминающий о расправе иудеев со своим главным недоброжелателем Аманом, а заодно — с его десятью сыновьями и с 75 000 «зложелателями», «мыслящими недоброе об иудеях» «во дни» правления древнеперсидского царя Артаксеркса. Как известно из Книги Есфири, Аман и его десять сыновей были именно повешены (по ветхозаветному слову: «Проклят всяк висящий на древе»).
«Хайль Гитлер!» выкрикнул «франкенфюрер», стоя под виселицей. — Нынче у нас тут веселый иудейский праздник! Но все же это мой Пурим, а не ваш! Настанет день, когда большевики перевешают многих из вас, очень многих! А я ухожу к Богу!».
Палачи поспешили надеть Штрейхеру на голову черный мешок, но прежде чем люк успел уйти у него из-под ног, гауляйтер успел выкрикнуть: «Адель, моя любимая жена!».
Об этом заключительном эпизоде жизни и карьеры «франкенфюрера» автору, тогда еще молодому студенту-выпускнику, рассказывала Татьяна Григорьевна Ступникова, участвовавшая в Нюрнбергском процессе в качестве переводчицы, ставшая, волей судьбы, свидетельницей последних минут земного существования осужденных, и описавшая свои впечатления от процесса в книге воспоминаний «Ничего кроме правды», вышедшей впервые только в начале нынешнего, XXI, века.
После казни трупы осужденных были сфотографированы сначала в одежде, а затем — раздетыми донага. Затем тела уложили в гробы и вывезли из Нюрнберга в бывший германский концентрационный лагерь Дахау, превращенный, после капитуляции Третьего рейха, в лагерь американский. Там трупы были кремированы, а пепел казненных высыпан в реку Изар.
Между прочим, один из предприимчивых американских офицеров поспешил сделать на этом «событии века» свой маленький бизнес. Он договорился с местной типографией об изготовлении серии сувенирных почтовых конвертов с напечатанной на них эмблемой Международного военного трибунала, наклеенной негашеной почтовой маркой с видом Нюрнберга и списком имен всех повешенных, причем имя Геринга было напечатано на этих конвертах (то ли по ошибке, то ли сознательно — с целью придать конвертам дополнительной ценности, как филателистическому раритету) не с пометкой «казнен», а с пометкой «совершил самоубийство».
О «коллаборационизме» казаков
Что же касается вопроса сотрудничества казаков с немцами, мы можем только еще раз повторить уже сказанное. Казачьи войска — «жемчужины в короне Российской Империи» (П.Н. Краснов) присягали Императору и Самодержцу Всероссийскому, как и все другие народы России. И когда Императора в России не стало, какие бы то ни было обязательства по отношению к России, утратившей свои исконно-исторические государственно-правовые формы, для казаков прекратились. Вот потому-то казачьи области и занялись налаживанием самоуправления, провозгласив — до восстановления единой Российской державы! — независимость от красных столиц. И были вправе сами искать себе союзников, с помощью которых надеялись отстоять родные земли и исконные казачьи вольности. И снова повторим: в независимости Казачьих войск Атаман Краснов и другие казачьи вожди видели исключительно способ создать на казачьих землях плацдарм для возрождения единой России, но без большевиков и прочих красных чужебесов.
Конечно, будь во главе Германской Империи законный Помазанник Божий — Христианский Император — или любой другой Христианский Вождь, готовый (пусть не вполне бескорыстно!) протянуть руку помощи истерзанному, истекающему кровью из бесчисленных ран под пятой безбожной власти русскому народу ради возвращения его на исконные исторические пути, исход войны, судьбы России и Германии, а значит — и судьбы всего мира, могли бы сложиться иначе.
Но вместо этого лидеры германского национал-социализма (хотя и не являвшиеся, конечно — вопреки безосновательным утверждениям фальсификаторов истории и просто невежд! — никакими «черными магами» или «дьяволопоклонниками»!) в безумном ослеплении своего мнимого расового превосходства развязали борьбу с позиций какого-то тевтонского язычества (к тому же не естественного, сохранившегося с древности, как «синто» у японцев, а искусственно выращенного в оккультистских пробирках розенкрейцерских лож!) против «арийского» (по их же расовым критериям!) славянства, как этноса.
И когда сомнений в характере этой борьбы у русских не осталось, война окончательно приобрела национальный, народный, Отечественный характер — как ни горько писать об этом в 2006 году — поскольку никогда еще в истории ни один народ-победитель не был так беззастенчиво обманут своими лукавыми «вождями», лишен практических плодов своей добытой ценой моря крови, пота и слез великой победы и после почти полувекового топтания на месте низведен шайкой командовавших им иуд и лицемеров до совершенно ничтожного и, возможно, уже непоправимого исторического и государственного состояния, в котором Русский Народ (имея в виду все три его ветви — великороссов, малороссов, белорусов) и остальные братские народы, некогда населявшие Российскую Империю и причастные ее славе, пребывают по сей день.
