Крючков так долго рассказывал о том, как завербовали Яковлева, что, наверное, даже сам в это поверил. Не зная, как еще его уязвить, Крючков написал:
«Я ни разу не слышал от Яковлева теплого слова о родине, не замечал, чтобы он чем-то гордился, к примеру, нашей победой в Великой Отечественной войне».
Бывший начальник разведки и председатель КГБ Крючков, видимо, не отдавал себе отчета в том, что написал. Они с Яковлевым были практически ровесниками, между ними год разницы. Но Яковлев-то пошел на фронт добровольцем, сражался на передовой, в бою был тяжело ранен и на всю жизнь остался инвалидом. А Крючков, как и Андропов, всю войну удачно провел на комсомольской работе в тылу…
Последние годы жизни академик Яковлев руководил комиссией по реабилитации жертв политических репрессий. Комиссия не только восстанавливала честное имя уничтоженных людей, но и одновременно писала реальную историю нашей страны.
Александр Николаевич говорил мне:
— Если пытаться понять Ленина, Троцкого, Сталина и других руководителей, то ключевое слово — власть. Есть люди, для которых власть — это все. И на пути к власти люди пренебрегают своим достоинством, чужими страданиями. Они оседлали идею строительства коммунизма, счастливого общества. Хотите быть счастливыми? А кто не хочет. Значит, надо идти на жертвы. Сказали: достичь этой цели надо любыми средствами… Вот миллионы и погибли. К примеру, заложничество: детей брать от родителей в заложники, нормальный ум может такое придумать?
Возможность открывать двери секретных архивов и предавать гласности документы определялась личными взаимоотношениями Яковлева с президентом Горбачевым, потом с президентом Ельциным. Получив указание, чиновникам приходилось скрепя сердце рассекречивать и передавать историкам новые массивы документов. Проходило какое-то время, президентское распоряжение переставало действовать, и двери архивов захлопывались. Тут сказываются и идеологические мотивы, и ведомственные интересы, корпоративная честь — зачем раскрывать документы, которые в отвратительном свете рисуют наше ведомство, нам надо молодежь учить на положительных примерах, а тут сплошные преступления.
Александр Николаевич Яковлев ушел из жизни в октябре 2005 года.
«С его уходом, — написал Александр Беляев, — образовалась брешь в том тонком слое демократически мыслящей интеллигенции России, созданию которой он отдал столько сил… Он не побоялся открыто выступить против долго властвовавших в стране догм и канонов и выдвинул план построения демократического гражданского общества, в котором государство служит человеку, а не человек — государству».
Казахстан. Молодежь выходит на площадь
Перестройка бы не состоялась, если бы у Горбачева не нашлись единомышленники, как правило — молодые республиканские руководители, жаждавшие перемен и в жизни общества, и в собственной судьбе.
Пока существовал Советский Союз, в ведении республиканского правительства оставалось немногое — легкая, пищевая и местная промышленность. И на каждом шагу полагалось спрашивать разрешения у союзных министров. Главе республиканского правительства шел из Москвы поток указаний, директив и требований союзных ведомств… Скажем, девяносто пять процентов предприятий на территории Казахстана управлялись напрямую из центра.
Молодого председателя Совета министров Казахстана Нурсултана Абишевича Назарбаева возмутило, что при утверждении республиканского бюджета в Москве приходилось угощать и одаривать руководителей союзного Госплана и министерства финансов:
«В здании Госплана СССР на проспекте Карла Маркса проводились дни национальных кухонь: кавказской, среднеазиатской… В зависимости от того, какие республики защищались. Обильные угощения сопровождались национальными танцами и плясками, организуемыми на первом госплановском этаже. Так сказать, не просто пьянка…
Подношения и угощения оставляли в ячейках при входе, а тому, кому это предназначалось, звонили по телефону. Мои умудренные опытом предшественники информировали меня, какой союзный министр любит молочных поросят, какой — свежие помидоры…»
А иначе можно было и республику обездолить. Дружишь с министерством финансов — получишь миллионы на строительство, дружишь с руководством Госплана — будет цемент, металл, лес.
Многие казахи были недовольны тем, что Москва рассматривает Казахстан как гигантскую кладовую полезных ископаемых и черпает из нее, мало заботясь о социальном развитии республики. Казахстан давал треть всей добываемой в Советском Союзе меди, семьдесят процентов цинка, шестьдесят процентов свинца, девяносто процентов титана, магния и желтого фосфора, почти весь хром. Почему за бесценное сырье республике платят копейки, возмущался Назарбаев, почему не разрешают развивать собственную промышленность?
В феврале 1986 года, на XVI съезде компартии республики в Алма-Ате, Назарбаев неожиданно подверг жесткой критике то, что происходит в республике, — от приписок и невыполнения пятилетки до несправедливости при раздаче квартир. Он пошел ва-банк. Рассказал о растратах и хищениях в сельском хозяйстве, о том, что большие начальники за казенный счет строят себе особняки.
Чтобы ему не помешали произнести эту речь, Назарбаев в секретариат съезда передал копию прилизанного выступления с панегириками в адрес высшего руководства, а ночью написал другой текст.
Партийной машиной республики управлял член политбюро и первый секретарь ЦК Динмухамед Ахмедович Кунаев. Отправляясь в Москву на XXVII съезд КПСС, Кунаев полагал, что это его последний съезд. Но Горбачев, к удивлению многих, не расстался на съезде с Кунаевым, а вновь включил его в политбюро. Только в ноябре 1986 года Михаил Сергеевич решился отправить Кунаева на пенсию.
— У меня была группа ваших секретарей ЦК, — говорил ему Горбачев. — Они считают, что вы допускаете серьезные просчеты в кадровой политике, поощряете земляческие, родственные связи, покрываете людей, которые должны нести ответственность за злоупотребления, встали на путь гонения неугодных. Считаю, что наш разговор надо продолжить на заседании политбюро с приглашением всех членов бюро ЦК компартии Казахстана.
— Нет, не надо, — сказал Кунаев. — Буду уходить.
Возник вопрос о возможном преемнике. Кунаев сказал:
— Михаил Сергеевич, сейчас некого ставить, тем более из местных казахов. В этой сложной ситуации на посту первого секретаря должен быть русский.
Первым секретарем Москва назначила Геннадия Васильевича Колбина. Он работал первым секретарем Ульяновского обкома партии, имел опыт работы в Грузии. Геннадий Васильевич возглавил одну из крупнейших республик — для него это было большое повышение, его ждало место в политбюро.
