Те, кого любила я, либо не любили меня, либо были уже заняты, либо не могли жениться на мне. Те, кому нравилась я сама, не устраивали меня.
Но я не представляю себя замужем за кем бы то ни было. Я не могу организовать собственную жизнь, как я бы делала это для другого? Разве только муж все взял на себя? Такие мужья бывают?
Нет, наверное, просто не было настоящей, всепоглощающей любви, которая заставила бы научиться печь пироги и ругаться с домработницей.
Театр – это все, потому нужно сначала выбрать, что тебе дороже – все или театр.
Я выбрала давным-давно, уйдя из семьи. Потом обрела семью театральную в полном смысле слова – и маму в лице Павлы Леонтьевны, и театр как единственный дом.
В этом доме и осталась на десятилетия. Другого не дано, да и не хочу.
Зачем пишу? Ведь все равно никому не покажу, никому. Разве можно писать воспоминания? Нельзя, это нескромно, глупо. Хвалить себя – некрасиво, ругать уже надоело.
Но я пишу…
В этом есть своя прелесть. Вспоминаю жизнь и начинаю понимать, что она:
а) Прожита не так уж глупо, как всегда казалось, чему-то я в жизни все же научилась, хотя бы тому, что жизнь хорошо, а не жить куда хуже;
б) Слишком коротка, даже если живешь долго, это надо кому-нибудь сказать, чтобы запомнили;
в) Была полна встреч с совершенно замечательными людьми, о которых и стоит написать вместо вот этой чепухи, которую я тут разводила на многие страницы;
г) Так ничему меня и не научила, потому что невозможно научиться, живя. Либо жить, либо учиться. Я выбрала первое, на второе просто не оставалось времени. И желания.
Вот на «г» и остановимся, потому что «г» самая моя буква.
Решено: начинаю писать воспоминания не о себе (пусть уж помнят по крепким выражениям и нелепым случаям, лишь бы вообще помнили), а о других. Только вот о Пушкине и об Анне Андреевне все равно писать не буду.
Только ведь не удержусь, снова наговорю гадостей о Завадском, о Верке Марецкой, много о ком…
Может, лучше вообще не писать?
А чем тогда заниматься? Книги, что есть, знаю наизусть. Ролей больше нет. Заходит проведать Ниночка Сухоцкая, забегают остальные. Остались Мальчик и болячки.
Черт его знает, неужели вот эта псина и одиночество и есть результат моей жизни?
Меткие выражения Фаины Раневской
Бывают перпетум-мобиле, а Завадский перпетум-кобеле.
Женщин можно поздравить – добились полного с мужчинами равноправия и теперь ничем их не лучше.
Когда мне весело и хорошо – хочется жить. Когда тяжело и плохо – умереть. Хоть завтра.
Старость человеку нужна для искупления грехов молодости. Некоторым не хватает времени, другие не умеют…
Талантливо говорить на сцене трудно, но куда трудней талантливо молчать.
Сколько бы человек ни совершил умного, стоит сказать или сделать одну глупость, и запомнят именно ее.
Самые бездарные подают больше всего великих надежд.
У нас ничего не дают просто так, незаслуженно. Просто так, незаслуженно, у нас только отнимают.
Дурным поступкам невольно предшествуют дурные мысли. То-то, я смотрю, так много безмозглых! Плохо поступать не хочется, хорошо думать не могут, предпочитая не думать вообще.
Не столь важно получить помощь, сколько знать, что ты ее получишь.
Если бы зависть пачкала не только душу, но и платье, химчисток было куда больше, чем булочных.
Чтобы не видеть глупую физиономию, достаточно просто отвернуться от зеркала.
Мы неправильно живем: жалеем о том, что было, или ужасаемся тому, что будет. А настоящее в это время проносится мимо со скоростью курьерского поезда.
Людей можно поделить на тех, кто торопится жить и умирает быстро даже в столетнем возрасте, и тех, кто умирает медленно с самого рождения. Это очень тяжело – умирать всю жизнь. Таких полутрупов вокруг полным-полно. Но жизнь они изображают вполне достоверно…
Завадский хуже, чем думает о себе он сам, но, возможно, лучше, чем думаю о нем я.
Хитрый всегда поймет, как выпутаться из любой проблемы, умный знает, как в нее не угодить.
Люди, вы не одиноки в своем одиночестве! Проблема в том, что даже объединение в общество одиноким не поможет.
Завадский любит, когда говорят правду в глаза, как бы она ни была льстива!
Иногда корабль перестает тонуть, как только с него сбегут крысы, бывшие перегрузом.
Лучший способ польстить человеку – сказать то, что думает о себе он сам. Завадскому надо рассказывать или расспрашивать о постаменте его будущего памятника.
Если пьеса удалась – Завадский гений. Если провалилась – актеры и публика дураки.
Проще всего черпать жизненный опыт из самой жизни. Правда, обходится это дороже, слишком много синяков.
Умных людей с каждым днем все больше, откуда же тогда столько дураков?
Такт – умение делать вид, что не замечаешь чужих ошибок и недостатков. Я этим не отличаюсь, мало того, что замечаю, так еще и боюсь, что остальные не рискнут сказать прямо. Высказываю то, что другие только думают, и считаюсь нетактичной особой. Плевать.
У нас многие считают, что они оригинальны. Таких оригинальных – половина мира, вторая об этом просто не задумывается.
Мне денег всегда достаточно, особенно если их ни на что не тратить…
Если женщины не способны или не хотят сопротивляться красивому мужчине, они называют такого соблазнителем.
Хорошо смеется тот, кто смеется последним? Не уверена, может, это смех из-за того, что плохо доходит?
Нельзя нравиться всем – разорвут на части.
Я зря сказала, что для Гертруды (Героя Труда) мне нужно сыграть Чапаева. За Чапаева мне могут дать только медаль «За спасение утопающих», если вопреки всему выплыву в кадре.
У Пушкина были только гусиные перья, у нынешних бумагомарателей есть личные секретарши с пишущими машинками, а результат?
Удивительная метаморфоза происходит с актрисами при сборе труппы в театре. В театр входят пушистые кошечки или красивые тигрицы, в зале все становятся гремучими змеями…
Сколько бы Завадский ни кудахтал, яичницы все равно не будет.
Умирать не страшно, если вы не собираетесь делать этого сегодня.
Если с энтузиазмом обещать совершенно невозможное, люди поверят и потом ни в чем не упрекнут. Возможное обещать гораздо опасней – могут спросить, почему не выполнил.
Обещая рай на земле, не ошибитесь в сроке исполнения обещания, он должен быть заведомо длиннее вашей жизни. Лучше на всякий случай накинуть несколько десятков лет…
