То, что к 1066 году такое понимание роли виконтов укоренилось окончательно, было значительным шагом вперед и, бесспорно, являлось результатом военных успехов герцога Вильгельма и положения, которое он сумел занять в модернизированной социальной структуре Нормандии. Вильгельм Завоеватель попытался пойти дальше и раздробить виконтства на более мелкие и, соответственно, более управляемые части. Известно, что за несколько лет до 1066 года по его указанию сравнительно небольшой район Котантена был выделен в виконтство Жевре. В сообщении, относящемся к 1091 году, Ордерикус Виталис говорит о сходным образом созданном виконтстве Орбек как о давно существующем. Явно до 1066 года отчим Вильгельма Херлуин был назначен виконтом недавно созданного виконтства Котенвиль. Образование мелких территориальных единиц не могло не отражаться на положении крупных «великих» виконтов, предки которых получили свои должности задолго до Вильгельма Завоевателя. По мере создания более мелких территориально-административных единиц их влияние неизбежно уменьшалось.
Для усиления контроля над местными органами власти герцог Вильгельм использовал и другой прием. «Великими» виконтами, управляющими крупными регионами, становятся лично преданные ему влиятельные феодалы. При этом они выступают уже не от имени графа Руанского, а как представители центрального правительства – двора герцога Нормандии. Изменения, которые происходили непосредственно при дворе герцога, также отражали его стремление установить более тесные связи с самыми знатными и влиятельными представителями феодальной элиты, с тем чтобы направить их действия в нужное русло. Вильгельм Пуатьеский подчеркивает, что герцог Вильгельм сумел окружить себя талантливыми советниками, к каковым он в первую очередь относит нормандских епископов. Весьма одаренными личностями в ближайшем окружении герцога были и лица, не имевшие духовного звания, такие, как графы О и Мортеня, Роже Бомонский, Вильгельм фиц Осберн и Роже Монтгомери. Хотя этот панегирик относится к более позднему периоду правления Вильгельма Завоевателя, многие из перечисленных в нем появились при герцогском дворе в период между 1035-м и 1066 годами, что подтверждается множеством других документов. Герцогская хартия, составленная в самом начале правления Вильгельма, в 1038–1039 годах, была подписана им самим, епископом Эврё Гуго и виконтом Адсо. Аналогичные документы 1049–1058 годов заверяются единоутробным братом герцога Робертом, епископом Лизье Гуго, Роже Монтгомери, Вильгельмом фиц Осберном и виконтом Авранша. Как видим, с ростом могущества герцога расширяется и усиливается состав его правительства, и ко времени похода в Англию оно становится примерно таким, каким его описывал Вильгельм Пуатьеский. Грамоту о крупном пожаловании от 18 июня 1066 года подписывают сам Вильгельм Завоеватель, его супруга Матильда, их сын Роберт, единоутробный брат герцога граф Мортеня Роберт, архиепископ Маурилиус, епископы Эврё, Байе и Авранша, Вильгельм фиц Осберн и Роже Монтгомери, как виконт Хьемуа.
Эти примеры доказывают, что приведенные хронистами описания герцогского двора более позднего времени в принципе могут быть отнесены и к периоду до завоевания Англии. В его полный состав входили ближайшие родственники герцога: жена, старший сын и сводный брат. Из крупнейших нормандских феодалов, подтверждавших герцогские хартии, чаще других встречаются имена людей, которых Вильгельм Пуатьеский назвал «постоянными советниками герцога»: графы О, Мортеня и Эврё, Вильгельм фиц Осберн, Роже Бомонский и Роже Монтгомери. Несколько позже в этот ближайший круг вошли Ральф Тессон и Вальтер Жиффар. В заседаниях правительства, или, пользуясь терминологией того времени, двора, участвовали также представители духовенства. Аббаты упоминаются не так часто, как можно было бы ожидать (исключение составляет только сын Ричарда III Николас, аббат Сент-Уана). Зато высшие церковные иерархи упоминаются в соответствующих документах постоянно. Прежде всего это касается двух архиепископов – Може и Маурилиуса, епископов Байе – Одо, Лизье – Гуго, Эврё – Вильгельма и Авранша – Джона. Принятые на этих советах решения обязательно подтверждались одним или несколькими виконтами. Причем виконты Котантена и Авранша присутствовали на заседаниях постоянно. В некоторых случаях значение герцогской хартии могло быть усилено за счет привлечения к ее подписанию, помимо членов двора, других представителей церковной и светской знати, в том числе иностранцев, по той или иной причине оказавшихся в Нормандии. Известно несколько документов, свидетельствующих о подобной практике. Наибольший интерес представляет собой акт герцога Ричарда I, на котором имеются подписи французского монарха и обоих бежавших из Англии претендентов на королевский титул – Эдуарда и Альфреда. А на хартиях герцога Вильгельма 1035–1066 годов встречаются подписи графа Вексена Вальтера, епископа Манса Жерейса, графа Мена Гуго, графа Мюлана Валерана и Роберта Жюмьежского, ставшего впоследствии архиепископом Кентерберийским.
Советы проводились в разное время и в разных местах. Правда, есть основания полагать, что один из них ежегодно проводился в Фекане на Пасху. Количество и состав участников также изменялось. Скорее всего, постоянно на них присутствовали обладатели придворных должностей, которые стали вводиться в Нормандии примерно в это время. Стоит напомнить, что французский двор времен Капетингов начал обретать более-менее определенные формы как раз при короле Генрихе I. Именно в это время начинает постоянно упоминаться канцлер Болдуин, ответственный за повседневные дворцовые дела. Со времени Филиппа I в практику вводятся еще четыре должности: стюард, коннетабль, королевский управляющий и дворецкий. Парижские нововведения нашли отклик в Руане, и при дворе нормандского герцога в 1035–1066 годах появились аналогичные должностные лица. Главным из них был стюард. При Ричарде I эту должность занимал Осберн, сын Херфаста и племянницы герцогини Гуннор. В качестве герцогского стюарда он многократно упоминается в хрониках, и как «стюард Осберн» он подписывает хартии о передачи собственности аббатствам Сен-Вандриль и Святой Троицы в Руане. Очевидно, что именно в силу своей должности он после 1035 года стал наставником и телохранителем герцога Вильгельма и погиб в 1040 году, защищая своего юного повелителя.
Само слово «стюард» в Нормандии прочно ассоциировалось с представителем одного из самых влиятельных семейств нормандской знати. Однако Осберн, судя по всему, был не единственным стюардом. Хотя сама должность перешла по наследству к его сыну Вильгельму фиц Осберну, ранние документы герцога Вильгельма подтверждались другими лицами, явно исполнявшими аналогичные должностные обязанности. Некоторые из них подписаны Жараром, носящим титул сенескаллус. Еще больший интерес представляет некий дапифер Стиганд. Источники сообщают, что он еще при жизни передал должность стюарда-дапифера своему сыну Одо, который занимал ее до своей смерти в 1046 году. Правда, умер Одо очень рано, в двадцать шесть лет. Известен документ, заверенный дапифером Стигандом и Вильгельмом фиц Осберном. Причем ни титул, ни должность фиц Осберна не упомянуты. Видимо, в момент составления данной хартии он еще официально не был стюардом, но то, что эта должность за ним сохранится, сомнений не вызывало. Подобная процедура должна была доказать преемственность исполнения обязанностей стюарда представителями клана Осбернов, что имело важное значение для самого герцога, ведь фиц Осберн был не только одним из его ближайших советников, но и весьма могущественным феодалом. Похоже, что влиятельное положение стюарда определялось не столько статусом самой должности, сколько значимостью человека, который ее занимал. Это относится и к герцогскому управляющему, который при нормандском дворе назывался камерариус или кубикулариус. Именно так титулуется некий Радульфус, подписью которого заверен целый ряд документов того времени. Как выясняется, речь идет о Ральфе, сыне владетеля Танкарвилля Геральда. Дворцовым управляющим он начинает именоваться с 1035 года. С этого же времени и до своей смерти в 1066 году камерариус Радульфус постоянно присутствует на заседаниях герцогского совета. Должность управляющего перешла по наследству к его сыну Ральфу, благодаря которому она стала почти столь же влиятельной, как должность стюарда при фиц Осберне. Функции, аналогичные тем, что были у дворецкого короля Франции, при нормандском дворе исполнял пинцерна или бутикулариус. Подписи бутикулариуса Гуго стоят на актах, санкционировавших крупные пожалования обителям Жюмьеж, Святой Троицы в Руане и Куломбес. А еще из одного дошедшего до нас текста следует, что этим свидетелем был Гуго Иврийский, также весьма известный и влиятельный в герцогстве человек. Позже он вместе с Вильгельмом Завоевателем переправился через Ла-Манш, но оставался дворецким герцога Нормандии до 1086 года. Наименее доказано существование до 1066 года нормандской аналогии поста коннетабля. Однако известно, что Роберт Верский, ставший одним из коннетаблей Англии, получил это звание по наследству, как представитель владетельного семейства Монфор-сюр-Риль. И хотя в источниках сообщается, что данное семейство было возведено в «достоинство коннетаблей» в Англии, есть основания полагать, что фраза эта является скорее данью традиции. Монфоры задолго до завоевания были хорошо известны в Нормандии, в том числе и своими тесными связями с герцогским двором.
