В первые мирные дни у нас установился такой порядок. Начальник войск генерал-лейтенант И.С. Любый, заместитель начальника войск по политчасти полковник В.В. Николаев, начальник штаба полковник К. А. Греков и я давали поочередно обед в своих апартаментах. Первый обед дал начальник войск Любый. Второй почему-то пал на меня. Интересно отметить, что тогда все были достаточно молоды и на досуге шалили, как дети. Мой боевой адьютант Иван Петрович, зная, что я в юные годы увлекался спортом, как-то подарил мне две пары трофейных боксерских перчаток. И вот, собравшись у меня, эти ответственные офицеры и генерал устроили настоящий турнир по боксу. Хорошо, что я вовремя остановил, а то дело дошло бы до настоящей драки. Закончив трапезу в моих апартаментах, мы решили пройти по одному гарнизону наших войск, что находился примерно в 2–3 км от дома.
Когда мы ушли, солдаты охраны, находившиеся в доме, тоже пошли ужинать на кухню, оставив в доме одного дежурного. И вдруг… наш дом взорвался, обвалилась большая часть верхнего этажа. Моей квартиры как и не было. Попытка Ивана Петровича Стрельцова обнаружить в развалинах мои вещички — успеха не имела. Пришлось мне переезжать на новую квартиру и срочно заказывать обмундирование. Таким для меня был последний «аккорд» войны.
Глава 6. Схватка с "Лесными братьями"
Снова в Литве. Борьба с националистическим подпольем
В конце мая меня вызвали в Москву для переговоров. С каким удовольствием летел я в туда — передать трудно, это необходимо прочувствовать. Пройти всю войну и остаться в живых — это великое дело. В душе у меня теплилась надежда, что мое руководство скажет примерно следующее: «Так вот товарищ Гуськов, Вы достаточно навоевались, пора вам и домой, мы подобрали должность в Москве, как ваше мнение?» Я естественно отвечаю: «Спасибо большое за заботу, я согласен, постараюсь оправдать доверие». Но этому не суждено было сбыться.
Мне была поставлена задача: отправиться снова в Литву, в Паневежиский уезд, и там возглавить борьбу с бандитизмом. Оперативному сектору, который я возглавил, придавались войска охраны тыла 3-го Белорусского фронта, состоящие в основном из пограничных отрядов. Таким образом, все руководство войск было то же, что и на 3-м Белорусском фронте.
Надо сказать, что для войск эта задача была пожалуй сложнее, чем участие в боевых операциях на фронте. На фронте ты знаешь, а порою и видишь перед собой противника, поэтому, сообразуясь с условиями местности и оперативной обстановкой,
принимаешь необходимое решение. Другое дело на фронте борьбы с бандитским подпольем. Здесь почти нет известных элементов, т. е. по существу уравнение со многими неизвестными. Можно прочесать определенную местность и не встретить ни одного бандита, но там, где ты не ожидаешь, они появляются. Бандиты растворялись среди местных жителей, а хуторная система поселения в Литве позволяла им выбирать самые разнообразные способы маскировки. Бывало, смотришь, как «трудолюбивый» крестьянин пашет землю на сухопарой лошаденке и в душе посочувствуешь его нелегкой судьбе, но стоит «зазеваться», и этот «трудолюбивый» крестьянин выхватит винтовку из борозды и пошлет тебе пулю в спину, продолжая пахать землю.
Штаб бандитского подполья был глубоко законспирирован, и найти к нему подходы было чрезвычайно трудно.
Первое время мы больше проводили войсковые операции, рассчитанные на захват бандитов, совершивших преступные акты против мероприятий Советской власти и партийно-советского актива в республике. Это делалось в расчете на то, чтобы показать бандитам, что здесь есть сила, которая способна привести их в чувство. С другой стороны, надо было вселить уверенность в актив республики. Конечно, бандиты и их пособники легко уходили из наших «сетей» (физическое прочесывание местности), которые мы закидывали на лесные массивы и другие места вероятного их базирования. Это был явно неудачный дебют. Отчетливо понимая это, мы стали серьезно готовиться к проникновению в руководство бандитского подполья оперативным путем. Но в составе оперативной группы, насчитывающей около 30 чекистов, было только 4–5 человек литовцев, трое из которых были начинающими оперативными работниками, и серьезных мероприятий самостоятельно проводить не могли.
Тем не менее, преодолевая трудности, мы накапливали необходимые данные о силах и средствах бандподполья, о конкретных участниках, пособниках, а главное о главарях.
В контакте с местными органами НКГБ Паневежского уезда нам удалось установить, что одну из банд в уезде возглавляет некто Шилейкис Пранас. В связи с этим мы занялись внимательным изучением его родословной. В процессе изучения было установлено: отец Шилейкиса, в прошлом крупный чиновник финансового ведомства, в 1919 году эмигрировал из Литвы в Англию. Вместе с ним выехала жена и двое детей — сын Владас, 1915 года рождения, и дочь Айна, 1913 года рождения. Третий их ребенок — Шилейкис Пранас, 1911 года рождения, был оставлен у брата, который владел хутором. Причиной этому послужил несчастный случай. Накануне отъезда Пранас сломал себе ногу, и родители вынуждены были так поступить. Далее, было известно, что семья Шилейкиса проживала в Ливерпуле. В 1930 году отец умер, и мать устроилась работать швеей на фабрике. В 1932 году сестра Айна вышла замуж за англичанина и вскоре выехала с ним в США.
Первоначально переписка между родителями и Пранасом велась систематически, присылались семейные фотографии, но после смерти отца письма приходили крайне редко, так как мать была малограмотной, и письма писал Владас, который учился в английской школе и литовский литературный язык тоже знал слабо.
В письмах, относящихся к 1939 году, Владас сообщал своему брату и дяде, что служит в Военно-Морском Флоте Англии и является младшим офицером. Это было последнее письмо, которое проследовало по каналам почтовой связи.
Пранас Шилейкис не испытывал особого тяготения к своим родителям. Дело в том, что у дяди были две дочери, которые вышли замуж, и Пранас по существу был единственным наследником весьма зажиточного хозяйства. Пранас был женат, его жена происходила из богатой семьи, была очень набожной, суеверной, детей не имела. Ввиду того, что дядя часто болел, хозяйством по существу занимались Пранас с женой и тетка, жена дяди.
Мы установили, что Пранас после окончания войны дома не бывает, скрывается в лесу, но связь с женою поддерживает через сложную систему связных, однако конкретных данных о них в нашем распоряжении не было.
