Вскоре на поле недалеко от места происшествия приземлился По-2, на котором прибыл Маковецкий.
- Что случилось, все живы? - еще издали кричит Андрей Тимофеевич, обращаясь к летчику и стрелку-мотористу.
- Все целы,- отвечает Рыков.
- Почему заглох мотор?
- Не знаю, обрезал внезапно...
Маковецкий влезает в кабину штурмовика, включает бензиномер. Тот показывает, что горючего достаточно. На самом же деле, как оказалось, практически бензобаки самолета были пусты. Прибор-бензиномер из-за неисправности давал ложные показания, что ввело в заблуждение и бортмеханика, и летчика.
Не ограничиваясь периодическими контрольными испытаниями, были введены и дополнительные летные испытания группы из трех штурмовиков на износ. Идея испытаний состояла в том, чтобы в кратчайший срок выработать на этих машинах ресурсы, установленные для всех агрегатов, затем превысить их и определить "слабые" места штурмовика. Эти испытания проводились также официальной представительной комиссией.
С Владиславом Анатольевичем Никулиным - ведущим инженером военного представительства по опытным работам - вспоминаем, как обширна была программа этих испытаний! К ее выполнению приходилось привлекать многих сотрудников военной приемки и заводчан. Сотни взлетов и посадок. Десятки полетов на полигон с отстрелом оружия и сбрасыванием бомб. Масса полетов с пилотажем при различных перегрузках...
- Помнится,- вспоминает Никулин,- полетели мы с летчиком-испытателем Чекалиным на полигон. Я - в кабине стрелка. Договорились так: первым стреляет Чекалин на пикировании, а затем он делает горку над целью, и тогда уже стреляю я. Прилетели на полигон. Только самолет стал выходить на режим пикирования, появилась отрицательная перегрузка, как над моей кабиной распахнулся фонарь - он открывался вверх и в сторону. То ли я плохо закрыл замок, то ли он был с дефектом, но фонарь раскрылся и, чтобы его не сорвало потоком воздуха, мне пришлось удерживать фонарь за лямки, и стрельба не состоялась... Конструкторам срочно пришлось дорабатывать замок фонаря, чтобы исключить возможность повторения подобного случая.
Вероятно, не требуется доказывать, что в отличие от всех других заводских цехов работа на летной станции весьма тесно связана с погодными условиями. Но план неумолимо действует в любую погоду - и жарким июлем, и морозным февралем. План у бортмехаников, план-график и у комиссии, проводящей партионные испытания.
...Хотя и недалеко находился от аэродрома дальний репер нашей мерной базы, в пределах десятка километров, но добраться до него не просто, особенно когда все степные дороги заметены снегом. Докладываем Маковецкому:
- Андрей Тимофеевич, у нас все готово, чтобы проводить километраж, просим вашей команды о переброске одного испытателя к дальнему реперу на По-2.
- Хорошо, готовьтесь, я сам отвезу,- отвечает Маковецкий.
Вообще-то на этом самолете у нас имелся штатный летчик - Клавдия Петровна Бахмутова, энтузиастка авиации, бывший инструктор аэроклуба. Ее безотказная машина редко когда стояла на своем месте. Обычно с раннего утра и дотемна Клавдия Петровна летала по окрестным аэродромам запасных авиаполков, куда военные перегоняли полученные от нас штурмовики. То перебросить летчика-перегонщика, то доставить заводского мастера или какое-то начальство, отвезти прибор на замену, словом осуществление живой связи.
Но у Маковецкого были свои особые интересы в полетах на том же По-2. Он собирался официально вылететь на самолете Ил-2 и ему очень нужны были тренировочные полеты. На этой почве в данном случае и сошлись наши интересы.
В тот раз была моя очередь работать на дальнем репере, около которого опустился наш "комар". Я выбрался из машины, и она тут же улетела. Пробравшись по сугробам к своему наблюдательному пункту-реперу, я протоптал вокруг него площадку, проверил свои секундомеры и стал ждать прилета испытуемого Ил-2. Вскоре уже стало заметно, что на этом степном просторе ветерок даже резвее, чем на нашем аэродроме, и он, красиво играя, несет снежную поземку. Мои великолепно подшитые валенки основательно защищали ноги, но вот пальто плохо сопротивлялось морозному ветру.
Прошло тридцать минут, сорок, час, а самолет все еще не появлялся над мерной базой. В стороне частенько проходили другие наши машины, взлетавшие и садившиеся на аэродром, а испытуемого самолета все не было...
Конечно, я делал все, чтобы согреться,- бегал, прыгал, приседал... Больше всего меня беспокоили руки - они онемели от холода, и я боялся, что не смогу нажимать кнопки секундомеров.
Наконец долгожданный "ил" прибыл. Сделал один заход, второй, третий. Все сработало нормально. Летчик покачал мне крыльями в знак того, что программа закончена, и удалился. А я снова принялся добывать тепло физическими упражнениями, теперь уже в ожидании своего спасителя. Прилетела за мной Клавдия Петровна. Она же помогла мне оттереть снегом закоченевшие руки. Не меньше меня обмерзли в тот день и два других испытателя на втором репере. Рассказываю я об этом, в общем-то, мало примечательном случае ради его финала. А закончился он тем, что нас троих членов комиссии по летным испытаниям, узнав об этом случае, вызвал к себе Белянский и вручил каждому ордер на получение со склада комплекта зимнего летного обмундирования...
Вспомнив об этом, не могу не упомянуть и о ставших традиционными приказах по заводу, которыми каждый раз отмечалось окончание контрольных летных испытаний самолетов. После официальной части директор выносил благодарность участникам испытаний и премировал каждого: ордером на какой-либо предмет одежды или обуви, пачкой табаку или папирос и талоном на получение какого-либо продукта питания...
В предыдущей главе были упомянуты различные доработки агрегатов и систем штурмовика Ил-2, проводившиеся с целью повышения его летно-тактичоских свойств. Улучшения эти вводились не одновременно, а по мере появления, с различных серий. И по строго установленному порядку каждое нововведение тщательно испытывалось в полете на одной или нескольких машинах, головных самолетах серии введения. Конечно, это давало дополнительную нагрузку и летному и техническому составу летной станции, но одновременно и несколько разнообразило их, в общем-то, довольно монотонный труд.
Были среди летчиков и бортмехаников нашего ЛИСа специалисты, которые наряду с отличным выполнением своей плановой работы мечтали о летных испытаниях новых, не изведанных еще машин.
Они с нетерпением ожидали появления на нашем летном поле нового штурмовика...
"Какого еще нового штурмовика?" - может спросить читатель. Ведь "летающий танк" Ил-2 заслуженно признан всеми как лучший, непревзойденный самолет своего класса, так о какой новой машине может идти речь?
