к Конан Дойлу и Шерлоку Холмсу умалчивает.
Как и героиню романа Кристи «Смерть лорда Эджвера» Карлотту Адамс, бельгийца отличает вдобавок «обаяние незаметности» и в то же время обаяние не похожего на других; именно таким воссоздал Эркюля Пуаро на киноэкране Дэвид Суше. Когда Суше допрашивает подозреваемых в убийстве – ни один мускул не дрогнет на его лице, разве что чуть приподнимется бровь. Суше в роли великого и непревзойденного почти совсем не улыбается, он отчужден и молчалив – до поры до времени, пока не понадобится собрать всех так или иначе связанных с преступлением и рассказать им, как в действительности обстояло дело.
Не улыбается и почти никогда не шутит. Приходится признать, что по части юмора Эркюль Пуаро уступает своим литературным подельникам, и прежде всего аристократам и людям искусства, сыщикам-интеллектуалам Питеру Уимзи и Родерику Аллейну, детективу-любителю из романов новозеландки Найо Марш, последовательницы Кристи и Сейерс. От Пуаро, увы, не приходится ждать иронических реприз Аллейна и Уимзи, да это и естественно: шутить на чужом языке, даже если вполне прилично его знаешь, удается немногим, и Агата Кристи, создавая образ Пуаро, по всей вероятности, это учла.
С кого списан Пуаро? Одни биографы Кристи говорят, что его прототип – Эркюль Пупо, сотрудник парижского Сюрте, другие – что это Эркюль Фламбо, детектив (в прошлом – преступник) из детективных рассказов Честертона.
Любопытно, что своими качествами, привычками, даже внешностью Пуаро «щедро делится» и с другими сыщиками из романов Агаты Кристи. Паркер Пайн тоже умеет себя подать: «Если уж я берусь за дело, успех практически гарантирован». Как и Пуаро, Пайн тоже любитель, тоже пребывает «на заслуженном отдыхе», убийства сходным образом раскрывает от нечего делать, уверяет, что из человеколюбия. «Вы счастливы? Если нет, обратитесь к мистеру Паркеру Пайну, Ричмонд-стрит, 17» – такое объявление он дает в «Times», и народная тропа к нему не зарастает. Пуаро много лет проработал во французской полиции, Паркер Пайн, прежде чем стать детективом-консультантом, тридцать пять лет проводил статистические исследования. Он, как и Пуаро, безупречно одет, «окружен атмосферой спокойной уверенности» [47].
Похож на Пуаро и инспектор Морс из романов Колина Декстера. Морс тоже чудаковат, великодушен, снисходителен к человеческим слабостям, в том числе и к собственным; он тоже закоренелый холостяк, подвержен женским чарам, и у него тоже есть свой ассистент, сержант Льюис, которого Морс учит уму-разуму.
* * *
А вот мисс Марпл, старая дева из крошечного патриархального городка Сэнт-Мэри-Мид, на сыщика-бельгийца похожа мало. Как, впрочем, и на других сыщиц прекрасного пола. Например, на героинь современной ирландской писательницы Таны Френч или на Джессику Флетчер, героиню растянувшегося на много лет американского киносериала. И тем более – на наших отечественных сыщиц из бестселлеров Акунина, Марининой и Донцовой. Те куда моложе, предприимчивее, больше в себе уверены, да и с моралью они, в отличие от мисс Марпл, не всегда в ладах.
Мисс Марпл – высокая, сухонькая пожилая женщина с бело-розовым в морщинках личиком, в старомодном твидовом костюме, в двух шарфиках и в фетровой шляпке с птичьим пером. Как и ее местожительство, она «устояла перед натиском прогресса», испытывает острое ностальгическое чувство утраты «доброй старой Англии» и придерживается строжайших моральных норм.
«Отличий» от Пуаро у нее много; по сути дела, главные герои Кристи, как уже отмечалось, – антиподы. В самом деле, что может быть общего у карикатурного маленького иностранца-космополита – и карикатурной же, пожилой провинциалки с ксенофобскими предрассудками?
«Мисс Марпл никогда не скрывала, – читаем в «Немезиде» (1971), – что в отношении иностранцев она придерживается старых добрых викторианских взглядов. Кто их знает, этих иностранцев…»
В отличие от Пуаро, мисс Марпл не красуется, она незаметна. Целыми днями вяжет, говорит старушечьим голоском; постоянно извиняется, что вмешивается не в свои дела, и чувствует себя виноватой, часто недовольна собой и вообще невысоко себя ценит:
«Я хотела бы предложить вам свою очень скромную и, боюсь, очень женскую помощь». [48]
«Как-то так получается, что я встреваю в дела, которые меня не касаются…»
«И всегда-то я плохо объясняю…»
«Я в финансовых делах мало смыслю». [49]
«Спрошу, поборов застенчивость. Пусть я старая, бестолковая, пусть мой вопрос – чистая бессмыслица…» [50]
Она – патриот своего городка, однако цену ему и его жителям знает:
«Здесь живут довольно симпатичные люди, но и неприятных субъектов хватает, в этом городке происходит много любопытного, как и в любом другом. Человеческая природа везде одинакова». [51]
Расследуя преступление, о котором она обычно узнаёт из утренних газет, мисс Марпл не торопится с выводами: «К делу нужно подходить постепенно». Ее жизненная философия проста и убедительна: «Зло не должно побеждать – не должно, и всё» [52]. Пуаро, при всей своей несхожести с мисс Марпл, под этими словами с удовольствием бы подписался. И Пуаро, и мисс Марпл делают всё от них зависящее, чтобы оно не побеждало. И чтобы никто – полиция прежде всего – заранее не узнал ход их мыслей.
Если мисс Марпл кого и напоминает, то такую же, как и она, старую деву Каролину Шеппард, сестру убийцы Роджера Экройда, а также двоюродную бабку Агаты Маргарет, хотя мисс Марпл, как детективу и полагается, более любознательна, а также более суетлива и более жизнерадостна. Однажды писательница рассказала репортеру вечерней газеты, как «мисс Марпл появилась на свет»:
«Я вывернула видавшую виды гладстонскую бабушкину сумку и обнаружила там изъеденную молью котиковую шубку, старомодный кошелек с двумя истертыми пятифунтовыми банкнотами и шесть книжечек-игольников – “прислуге на Рождество”. Вот из этих неприметных вещиц и родилась мисс Марпл».
«Когда б вы знали, из какого сора»…
Роднит их с тетей-бабушкой, во-первых, недоверчивость к людям (как правило, вполне оправданная), тем более к мужчинам, которые, на ее взгляд, «разительно отличаются от ее собственного пола» [53]. И во-вторых – страстная любовь ходить по магазинам в поисках скатертей и махровых полотенец. «У меня она ассоциируется с пышным махровым свитером», – сказала однажды Агата Кристи про свою любимую героиню, которую она, как уже отмечалось, придумает много позже, чем Эркюля Пуаро.
* * *
Если бы Эркюль Пуаро и мисс Марпл не распутывали такие сложные дела, не были бы такими блестящими психологами, людьми дьявольски наблюдательными и вдумчивыми, они смотрелись бы типичными комическими персонажами – маленький, похожий на кота человечек с большими ухоженными усами и чашкой шоколада и старая дева с Библией и вязанием. «Волосы белее снега, румяное лицо иссечено морщинами, а взгляд голубых глаз кроток и невинен» («Объявлено убийство»). Сколько таких карикатур печаталось в «Punch» из номера в номер! На этой «разнице
