На протяжении ряда лет они время от времени создавали проблемы гетманской администрации. Авторитет и популярность Богдана Хмельницкого сглаживали конфликты. Но еще при его жизни летом 1657 года произошел первый открытый бунт «показаченных», которые отказались слушаться своей старшины.
Яркая, но противоречивая личность нового гетмана могла только усилить смуту на Украине. Его ненавидели старые «боевые» полковники Пушкарь и Джеджалий, считавшие себя обойденными в притязаниях на булаву. Его не признавало Запорожье, оскорбленное за неучастие в выборах. Массы «показачившихся» считали его чуть ли не «ляхом» и постоянно припоминали, что Богдан в свое время выкупил его за лошадь у татар. Негативно отзывался о нем и лидер прорусской партии Нежинский протопоп Максим Филимонович61: «...только себе и своему роду чинит добро»62. Украинская дума оставила также крайне негативный отзыв о Выговском: «...серьдце мов камень, а розум бисовський». Знаменитый запорожский атаман Иван Сирко называл его собакой. Длительные доверительные отношения Выговского с Хмельницким и его влияние на гетмана должны были вызывать ревность коллег и ненависть врагов. В результате его ненавидели все: поляки и их сторонники, равно как русские и их Левобережная партия.
В свою очередь, Выговский не любил и боялся масс «показачившихся». В этом была трагедия и парадокс Выговского. С одной стороны, в условиях, когда Украина все еще вела войну за национальное возрождение, не мог стать признанным всеми лидером корыстолюбивый писарь, не «природный казак», а купленный у татар за лощадь «лях», вдобавок женатый на дочери польского магната. Но с другой стороны, Выговский был по образованию юристом, с 1648 года служил генеральным писарем и будучи ближайшим к Хмельницкому доверенным лицом, являлся единственным человеком на Украине, посвященным во все внутренние и внешние политические проблемы Украинского гетманства. Безусловно, Выговский со своими знаниями был незаменим на должности гетмана.
Таким образом, уже само избрание Выговского гетманом вызывало много споров и не могло способствовать единению Украины. Очень ярко охарактеризовал ситуацию казак Киевского полка Иван Прокофьев. На вопрос, кого изберут гетманом, он ответил: «...называется писарь Иван Выговский и полковников добрит за то, чтоб его учинили гетманом; только де войском его не хотят... А про гетманскова сына говорят, что не сдержать гетманства»63.
Стремясь к сильной власти, Выговский сам, отстранив Юрия, создал прецедент, нарушив установившийся закон и волю гетмана – пусть и умершего. Он приоткрыл сосуд, и оттуда уже через два месяца вырвался джинн своеволия и анархии. Джинн, который погрузил Украинское гетманство в пучину Руины, бушевавшей долгие десятилетия.
Разногласиями в украинском обществе сразу же воспользовались внешние силы. Поляки начали активно распускать слухи о якобы планировавшихся русскими нововведениях: назначении русских воевод во все украинские города, сборе налогов в царскую казну (никакие налоги «на царя» так с 1654 года и не взимались), переформировании казацких полков в драгунские и пр. Говорили, что всех заставят ходить в лаптях, а Московский патриарх будет жить в Киеве. Хотя в Посольском приказе посланцев Выговского уверяли, что «у его царского величества, и в мысли не бывало» ничего подобного, но казаки русским не верили.
К проблемам в стране добавились и личные невзгоды. В октябре Выговский похоронил в Киеве свою сестру, жену П. Тетери64.
На фоне всех слухов, а их активно обсуждали все слои населения, в октябре в Корсуни состоялась новая всеобщая рада. Выговский отказался от булавы, объясняя это присылкой от великого государя «пунктов», в которых «написано, что прежние их вольности отнять; и он де гетман в неволе быть не хочет»65. Однако рада булаву ему вернула, и решили за вольности «стоять все вместе заодно, чтоб ничего у них не отнять». На этот раз старшина и казаки избрали Выговского «совершенным гетманом» (а не «временным»), отметив, что в такой трудной ситуации главой не может быть слабый «хлопец», т. е. Юрий Хмельницкий. Было решено требовать от царя исполнения прежних соглашений, заключенных в 1654 году.
Так началось гетманство Ивана Выговского, которого часто обвиняют в пропольской политике и развале Украинского гетманства. Между тем Выговский не делал ничего принципиально нового – он лишь следовал основным направлениям политики Хмельницкого. Почему? Во-первых, потому что он был хорошим и талантливым учеником. Во-вторых, потому что он сам был одним из творцов и проводников этой политики. Хитрая и изворотливая дипломатия Выговского-гетмана, его стремление для достижения своих целей опираться на различные иностранные державы – было прямым продолжением политики Хмельницкого. Команда Выговского, на которую он опирался во время своего гетманства, была практически та же самая, что и у Богдана Хмельницкого – Богун, Тетеря, Нечай, Гуляницкий и др.
Каковы были основные цели внешней политики Хмельницого в последние годы его гетманства? Союзнические отношения с Трансильванией, достижение соглашения со Швецией. Хмельницкий крайне негативно относился к Речи Посполитой, и в последние годы жизни имел весьма формальные отношения с Московским государством, сохраняя их лишь на крайний случай. В конце жизни из-за неудач на дипломатическом фронте Богдан был вынужден начать переговоры с польскими послами о перемирии.
Теперь посмотрим на первые шаги нового гетмана. Сразу после смерти Хмельницкого и даже еще до своего формального избрания Выговский имел встречу с венгерским послом Шебеши. Он заявил ему: «Мы сохраним договор с венграми, так как у нас союз не с одним князем, но с государством»66. Семнадцатого августа, сразу после избрания регентом при Ю. Хмельницком, Выговский подписывает «Декларацию Войска Запорожского». Она подтверждала украино-трансильванский союз и обязанность казаков защищать венгров от «татар, турок и других врагов». Кроме того, Выговский выслал послов в Крым. Он продолжил переговоры с польским посланцем Беневским (они начались еще при жизни Хмельницкого) и подписал перемирие с поляками вплоть до Пасхи. Но как отмечали сами поляки, после смерти Хмельницкого Беневского «очень плохо принимали… был как в плену, каждый час ожидая смерть от безбожных тиранов»67.
Наконец, в октябре 1657 года, сразу после Корсунской рады, окончательно утвердившей булаву за Выговским, он подписал Корсунский договор со Швецией. Это соглашение говорило о «взаимной любви, дружбе, помощи и военном союзе против общих врагов и тех, кто помогает врагам другой стороны за исключением великого князя московского («Magno Duce Moschouiae»), с ним Войско Запорожское связано тесным союзом и будет сохранять верность ему нерушимо». Но, несмотря на этот последний пункт, касавшийся царя, Московское государство не могло примириться с тем, что вассал самовольно становился союзником Швеции, страной, с которой русские вели войну. Этот договор с Карлом Х был главной целью внешней политики Хмельницкого на протяжении 1655–1657 годов. И факт его заключения осенью 1657 года дает нам еще одно подтверждение того, что Выговский был достойным преемником своего учителя и друга.
