В силу старой привычки многие генералы, в том числе и командармы, слабо использовали в то время радиосвязь. Телефон считался надежней, удобней. А между тем связисты сделали многое, чтобы радио работало безотказно и находилось всегда под рукой. Вообще — наши связисты заслуживали самых теплых слов.
Агриппина Яковлевна Лисиц и ее подчиненные долго вынашивали мечту создать подвижный узел связи. Такого в войсках еще не было. Но наши товарищи понимали: это поможет оперативней управлять соединениями, особенно во время наступления.
Выпросив у начальника штаба армии пять грузовиков, Лисиц со своими Помощниками взялась за проектирование. Связисты не имели ни ватмана, ни чертежных принадлежностей. Габариты аппаратуры измеряли портняжным сантиметром. На одном грузовике решено было разместить аппараты Бодо, на втором — СТ-35, на третьем — телефонную станцию и т. д. В горячке не сразу заметили, что дверь на одной из машин «запроектировали» на левой стороне кузова.
В армейской мастерской и в полку связи не было ни станков, ни оборудования для задуманного дела. Что предпринять? Вспомнили: во фронте есть целый ремонтный поезд. Стоял он в Торопце, далеко от передовой.
Лисиц на самолете отправилась туда. Все вышло удачно: ремонтники даже обрадовались настоящей работе. Начальник поезда и главный инженер рассмотрели и обсудили проект, указали на ошибки.
Прошло немного времени, и грузовики, оснащенные аппаратурой, прибыли в штаб армии. Подвижный узел связи по тем временам получился первоклассным. Достоинств у него было много. В период наступления он быстро снимался с места. Прибыв в новый район, связисты за несколько минут развертывали узел и без промедления приступали к работе.
6
Начался август. Войска 3–й ударной, наступая в общем направлении на Марциену, вели тяжелые бои в Лубанской низменности, представлявшей собой огромный массив сплошных и почти непроходимых болот. В полосе боевых действий армии массив этот простирался более чем на 30 километров. Несмотря на сухое лето, болота, прилегающие к озеру Лубана, не просыхали. Они являлись весьма значительным препятствием для войск и нашей и 10–й гвардейской армии. Хороших дорог здесь не было. По болотистым и лесистым тропам с трудом могла пройти только пехота с легким вооружением. Стоило сделать шаг в сторону, и человек оказывался по колено в трясине.
С другой стороны, такая местность способствовала немцам в создании устойчивой обороны небольшими силами. Фашисты взрывали мосты и гати на дорогах, строили различные препятствия на путях возможного движения наших подразделений, минировали лесные просеки и броды через многочисленные речушки, заваливали деревьями межозерные дефиле. Среди болот оборонялась 329–я пехотная дивизия противника, усиленная различными частями.
Преодолев большие болота Лиелайс и Тейчу, наши войска приблизились к довольно серьезной водной преграде — реке Айвиексте. Вытекая из озера Лубана, река пересекала полосу наступления армии в юго–западном направлении. Ширина ее не превышала 60 метров, однако глубина в наиболее доступных для форсирования участках доходила до трех метров, что полностью исключало преодоление Айвиексте вброд.
Передовые части 93–го стрелкового корпуса генерала Вахрамеева вышли к реке утром 6 августа и стремительным ударом овладели крупным населенным пунктом Лаудона, расположенным на юго–восточном берегу. После этого они сразу форсировали реку и до вечера вели упорный бой за расширение и удержание захваченного плацдарма. Немцы предприняли более десяти ожесточенных контратак, стремясь сбросить наши части в реку и восстановить утраченное положение. Их авиация непрерывно наносила массированные удары по боевым порядкам 379–й и 219–й стрелковых дивизий, которые наступали в первом эшелоне. Однако все контратаки гитлеровцев были отбиты и плацдарм остался в наших руках. А в ночь на 7 августа удалось форсировать Айвиексте и дивизиям 79–го стрелкового корпуса генерала Переверткина. Войска 10–й гвардейской армии генерала М. И. Казакова, действовавшие правее нас, преодолели этот водный рубеж еще 5 августа и продолжали наступать в направлении Мадоны. Наш левый сосед — 22–я армия вышла к Айвиексте восточнее станции Яункалснава, а на юге достигла устья небольшой реки Нерета.
В боях при форсировании Айвиексте особенно отличился командир отделения комсомолец сержант Константин Петрович Морозов из города Алпатьевска, Свердловской области. Немцы на противоположном берегу занимали ряд господствующих высот, превращенных в опорные пункты. С высот хорошо просматривались подходы к реке, вся прилегающая местность находилась под огнем артиллерии, минометов и пулеметов противника.
Перед ротой, в которой служил Морозов, была поставлена задача форсировать на рассвете реку. Сержант разделся, связал ремнем свое обмундирование и незаметно переплыл Айвиексте. Выбрав удобную позицию, он огнем из автомата прикрыл переправу своих бойцов. Затем Морозов вместе с солдатами ворвался в немецкую траншею. Завязалась рукопашная схватка. Несмотря на то что сержант был дважды ранен, он все‑таки уничтожил семь гитлеровцев. Выбивая гранатами немцев из траншей, Морозов получил еще два ранения, но, истекая кровью, продолжал сражаться.
Неожиданно сержант лицом к лицу столкнулся с немецким ефрейтором. Патроны и гранаты кончились, но Морозов не растерялся. Собрав последние силы, он нанес гитлеровцу несколько ударов малой лопатой, а потом схватил его за горло. Ефрейтор свалился. Но силы оставляли сержанта, вместе с немцем упал и он. Боевые товарищи нашли Морозова мертвым, его руки сжимали горло фашистского бандита.
Стремясь не допустить выхода войск 3–й ударной армии на линию железной дороги Мадона — Марциена, немцы усилили на этом направлении свою группировку за счет отдельных частей. В общей сложности перед фронтом армии, в 30–километровой полосе, действовало в первой линии не менее трех дивизий противника.
Утром 10 августа наш передовой командный пункт передвинулся ближе к наступавшим соединениям и разместился в одном из хуторов в трех километрах от линии фронта. Связь с командирами корпусов и дивизий была устойчивая. Мы надеялись, что в течение дня наши части, как обычно, продвинутся немного вперед. Но атаки наших войск успеха не имели: полки везде топтались на месте.
Немецкая артиллерия начала обстреливать район нашего передового КП, связь с основным командным пунктом резко ухудшилась. В 14.00 с большим трудом дозвонился до меня начальник штаба армии генерал Бейлин. Он передал, что к. нам вылетает на По-2 командующий фронтом Еременко. Я сообщил, что наш район находится под огнем противника, однако получил приказ встретить самолет командующего фронтом.
