беспрецедентный для древних и средневековых текстов? Насколько «новым» он был и в каком смысле? Если просматривать Mundus Novus, то отсутствие каких-то дополнительных отсылок к Антиподам кажется поразительным. Но мне эта идея кажется подразумеваемой.
«Новые области, которые мы нашли и исследовали… правильно назвать Новым Светом, потому что наши предки не имели знаний о них, и это будет новостью абсолютно для всех, кто о ней услышит. Ибо она выходит за пределы представлений наших предков, поскольку большинство из них полагало, что южнее экватора нет никакого континента, а есть только море, которое они называли Атлантическим, и если бы кто-нибудь из них утверждал, что там находится континент, они, по многим соображениям, отрицали бы, что эта земля обитаема. Но это их мнение ложно и совершенно противоположно действительности. Мое последнее плавание доказало это, так как я нашел в этих южных областях континент с более многочисленными племенами и более разнообразной фауной, чем в нашей Европе, Азии или Африке и, сверх того, с более умеренным и приятным климатом, чем в любой другой стране, нам известной [277]».
Чтобы понять смысл этого пассажа, важно понимать, что Веспуччи не только отчитывался о своих наблюдениях, – он вступал на стезю литературных споров, в битву больших книг, возвращаясь к темам, вокруг которых ломались копья во Флоренции его детства. Костер тех противоречий и споров зажгли повторно открытые тексты Страбона, пламя раздул Паоло дель Поццо Тосканелли (стр. 24), а нестерпимым жар сделали путешествия Колумба.
Он вернулся к этой теме в одном из пассажей, который более всего ставит исследователей в тупик. Наиболее полная версия, ревизованная Веспуччи после протестов от адресата Фрагмента Ридольфи, попенявшего на туманность его попыток сделать его более ясным, находится в Mundus Novus. Здесь пассаж помещается после довольно-таки фантастического описания неба Антиподов, где радуги белые, а «вокруг бесчисленные испарения и летают огненные метеоры» [278]. Автор уменьшает число звезд, которые определяют антарктический полюс, до трех, в отличие от указанных ранее четырех (стр. 110–111). Автор повторяет свои предыдущие аргументы (стр. 129), утверждая, что преодолел четверть окружности Земли. Он продолжает:
«И по этим расчетам мы, живущие в Лиссабоне, находящемся на расстоянии 39 с половиной градусов с этой стороны экватора, по отношению к тем, кто живет на 50 градусе от экватора к югу, находимся под углом в пять градусов к поперечной линии. Чтобы ты яснее это понял, представь себе следующее: перпендикулярная линия, которая, когда мы стоим прямо, падает от точки неба над нашей макушкой, нашего зенита, на нашу голову, у них попадает на бок или на ребро. Поэтому получается, что мы находимся на прямой линии, а они на линии, положенной набок. Получается нечто похожее на прямоугольный треугольник, линию катета которого занимаем мы сами, а они лежат в основании; а гипотенуза тянется от нашего зенита к их зениту [279]».
Диаграмма иллюстрирует сказанное: прямоугольный треугольник, в котором линии, образующие прямой угол, названы соответственно «Они» и «Мы». Пассаж написан с расчетом усложнить сказанное псевдонаучным жаргоном. Автор намеренно хочет запутать читателя, так как зенит для любого, стоящего прямо, находится на предложенной Веспуччи диаграмме на перпендикуляре, проведенном от ног к голове. Это напомнило мне историю о двух американских исследователях, ради шутки читавших одну и ту же лекцию дважды, один раз на понятном языке и вразумительно, а во второй раз – стараясь говорить непонятно и заумно, чтобы проверить реакцию слушателей. Неразборчивая версия, разумеется, получала у последних гораздо более высокую оценку. Весь этот пассаж из Mundus Novus всего лишь означает, что точки на любых широтах, разнесенные на 90 градусов на поверхности Земли, составят прямой угол при схождении радиусов в ее центре. Трюизм, не сто́ящий бумаги, на которой написан – мысль ребенка, изложенная языком толкователя эзотерических тайн. Зачем Веспуччи понадобилось идти на такую хитрость со всем этим вздором о макушках и ребрах? Выглядит как попытка обойти стороной простой вопрос о том, как люди на другой стороне Земли справляются с жизнью вверх ногами.
Существенно то, что Веспуччи придерживался версии Колумба, но выражал ее жестко и без околичностей. Он поддерживал мнение Колумба, что открытая земля была континентом. «В 64 дня, – докладывал Америго, – мы достигли новой земли, которая оказалась сушей terra firma» [280]. Но это было в письме 1502 года и вряд ли может быть названо удивительным или чем-то совершенно новым. Речь об этом и не шла, ибо Веспуччи был бы мудрецом или необыкновенно проницательным географом, если бы утверждал, что он открыл «новый мир».
Как обычно, он следует взглядам, примеру и даже словам Колумба. Земля, по его мнению, имела бо́льшие размеры, чем полагал Колумб, но Америго всё еще сильно их недооценивал. Он поддерживал общую предпосылку, лежавшую в основе путешествий Колумба: достижимость Азии посредством трансатлантического перехода.
В Mundus Novus, уводя фокус внимания от поиска западного маршрута в Азию и подчеркивая новизну мира, открытого путем изучения Атлантики, Веспуччи старался достичь большего, пытаясь сделать хорошую мину при плохой игре. Восточный маршрут португальцев в Индийский океан функционировал надежно. И шансов с ним соперничать, направляясь на запад, практически не было. Чтобы и далее находить деньги и готовых рискнуть искателей приключений, требовалось предложить рынку более понятные перспективы, присущие именно западному маршруту.
Встреча с людьми
Все ранние европейские визитеры в Новый Свет чаще описывали аборигенов, чем животных, растения или ландшафты. И это вполне объяснимо. Европейцы того времени только начинали открывать для себя природу. Они не разносили по разным категориям освоенные земли и пустошь. Ни один европеец не рисовал ландшафты, не сопровождая их прикладной цифирью, до 1523 года.
Впрочем, поначалу, пока Веспуччи только приближался к незнакомым берегам, люди Нового Света оставались за сценой, об их присутствии говорили только дымы костров, которые исследователи наблюдали со своих кораблей [281]. Аборигены обнаружились, согласно Веспуччи, лишь по причине его острого ума. Он исправил, по его словам, ошибку древних: тропический пояс не был необитаемым. Колумб приписал ровно то же достижение себе; и вновь зависимость Веспуччи от своего предшественника кажется очевидной. И всё же, несмотря на его утверждение о примате опыта над традицией, представленный Веспуччи материал об аборигенах новых земель, которые он посетил, скорее носит литературный характер, чем основан на наблюдениях.
Хотя он много чего мог рассказать, его наблюдения кажутся чрезвычайно поверхностными. Он, например, не видел различий между общинами, хотя на новых землях были представлены самые разные культуры. Земли, через которые прошел Веспуччи, были населены людьми, представлявшими три большие языковые группы. Вдоль самых северных берегов, где он высаживался в составе экспедиции Охеды, проживали
