Я общался со многими знаменитостями. Ради блага этих людей я не стану называть их имена. Я не могу называть Имен, которые не всплыли в газетах, но мне и вправду интересно, почему о моих контактах с некоторыми представителями голливудской элиты не говорилось в прессе. Мне кажется, что здесь мы имеем дело со старым, как мир, дерьмом — «двойным стандартом». Как бы они ни замарались, некоторые люди могут все уладить и явиться в белом цвете, тогда как тех, у кого нет возможности подмазать кого надо, обольют грязью, даже если они окажутся всего лишь жертвой обстоятельств. Я мог бы такого порассказать о людях из Голливуда, что на этом фоне мои сексуальные забавы показались бы самой чистотой и невинностью.
Какое-то время я регулярно бывал на студии. Естественно, по возможности я брал с собой кого-нибудь из девочек. Очень скоро Чарли, его образ жизни и его девушки попали в список «давайте познакомимся» ко многим идолам из мира кино, известным своей «не совсем правильной» репутацией. Нас приглашали на закрытые вечеринки в Беверли-Хиллз, Ма-либу и другие престижные местечки. В киношной тусовке было много таких, кто ширялся героином, курил опиум, нюхал и курил кокаин. Насколько мы с девочками увлекались галлюциногенами и марихуаной, настолько мы отказывались от тяжелых, вызывающих привыкание наркотиков. Хотя мы давным-давно раскрепостились в сексе, цепи, хлысты, пытки и прочие из ряда вон вещи были не нашей стихией. И пока мы не попали в мир кино, мы были далеки от подобных шоу.
Вскоре после того, как я появился на студии, ко мне подошел один парень из Universal (назовем его мистер Б.). Я не делал никакого секрета из того, что сидел в тюрьме. Он хотел поговорить со мной на тему «а как у вас в тюрьме с сексом». Не будь дураком, я напрямую спросил у него: «Чего ты хочешь — чтобы тебе засунули член в задницу или в рот?» Он хотел и того, и другого, так что после первого раза я етап заглядывать к нему в гримерку регулярно. Еще было далеко до той поры, когда геи вышли из подполья, поэтому все делалось втайне.
Но на этом все не закончилось. Однажды этот парень сказал: «Чарли, ты можешь прийти ко мне домой вечером? Я хочу познакомить тебя с женой». Конечно, сказал я ему, сколько девочек ты хочешь, чтобы я привел с собой? «Нет, не надо девочек. Приходи один», — ответил он. Я был готов практически на все, так что мог без проблем прийти к нему один. Когда я пришел, меня представили жене. Она пару раз снималась в эпизодических ролях в телефильмах и оказалась привлекательной брюнеткой лет тридцати пяти — сорока, но в отличной форме. На ней была сатиновая пижама и сексуальный прозрачный халат розового цвета. Сначала супруги нервничали, и в нашем общении чувствовалась натянутость. Но, покурив крепкой травы и выпив вина, мы расслабились и как следует возбудились. Мы с женщиной расположились на диване, а ее муж сидел на стуле и наблюдал за нами. Ее язык забрался мне в ухо, а руки расстегивали пуговицы на рубашке. Поэтому с моей стороны было вполне естественно положить ей руку между ног. Потом она начала снимать с меня брюки. Я всерьез ожидал, что мистер Б. напомнит о себе и начнет вправлять мне мозги, этого мне не хотелось, потому что хотелось мне совсем другого — эту женщину. К моей великой радости, мистер Б. остался сидеть на стуле, только положил руку на свой член, а мы с мис-сис Б. занялись делом. Инициатива была за ней, я лишь подстраивался под нее: в конце концов, кто пригласил, тот и музыку заказывает. В комнате раздавались лишь стоны и вздохи мистера Б., но, дойдя до оргазма, миссис Б. нарушила тишину словами «укуси меня, укуси меня». Я входил в нее сзади и не мог достать до ее шеи или плеч, поэтому пару раз укусил ее за спину. Кожу я ей не прокусил, но прихватил достаточно сильно, чтобы она получила желаемые ощущения, а следы моих зубов оставались несколько дней. Через несколько минут она развернула нас, и теперь я был сверху. Пришла пора вступить в игру мистеру Б., что он и сделал. Так-так, член в заднице — это не для меня. Я уже рассказывал, как меня изнасиловали в Плейнфилде. С тех пор меня ни разу не имели в задницу. Когда мистер Б. подошел к нам, я подумал, что пора бы прекратить нашу забаву. Но он не собирался вставлять мне. Вместо этого он стал облизывать пальцы на ногах у миссис Б. и подниматься выше. После того как мы кончили, он оттолкнул меня и зарылся жене между ног, одновременно мастурбируя. Я с большим удовольствием занимался сексом с телеактрисой, пока ее «звездный» муженек удовлетворял себя, да еще и посмеялся про себя, подумав, что их фан-клубы приказали бы долго жить, стань эта наша сценка достоянием общественности. Когда я вышел за дверь, мистер Б. сунул мне в карман пять стодолларовых купюр. Мы проделывали это еще несколько раз с некоторыми вариациями, пока я не перестал бывать на студии.
Фильм, к которому меня привлекли в качестве консультанта, был посвящен второму пришествию Христа. Я поговорил на эту тему с парочкой сценаристов. Я поделился с ними своим пониманием Библии, сказал, куда, на мой взгляд, катится мир, рассказал о своей вере в реинкарнацию и выложил свои мысли о том, что могло бы породить в мире гармонию. Сценаристы сделали множество записей, после чего погрузились в написание сценария на основе этих материалов. Мы могли встречаться раз или два в неделю, а потом не видеться несколько недель подряд.
С таким «гибким графиком» автобус и все, кто хотел в нем странствовать, ехал куда-то без определенного маршрута. Но, похоже, мы всегда возвращались в «Спиральную лестницу».
Плохие предчувствия насчет этого места никогда не оставляли меня, но судьба подбросила мне возможность обсуждать различные философские течения и верования с теми, кто приходил в этот дом, и эта возможность держала меня. Кроме того, это место стало для меня чем-то вроде испытательной станции. Все эти предводители коммун и оккультных групп, а также богатенькие ублюдки из города положили глаз на моих девочек. Их попытки увести моих людей позволяли мне проверить на прочность любовь и верность. Увидев, что ни одна девушка не переметнулась на сторону, я начал осознавать крепость наших уз. Другие тоже это замечали, и когда мы отку-да-нибудь уезжали, нас часто оказывалось больше, чем по прибытии.
Первой была Диана Лейк. Диана, которую мы потом прозвали Снейк, была хорошенькой четырнадцатилетней девочкой. Она жила с родителями где-то на холмах, в одной коммуне под названием «Свиноферма». Она не сбегала от жестоких или строгих родителей, или тех, кто мучил своего ребенка запретами. Дело было и не в сексе: живя в такой коммуне, как «Свиноферма», девочка навидалась всякого. Родители разрешили ей съездить с нами в пустыню. Поездив какое-то время в нашем автобусе, Диана не захотела возвращаться к прежней жизни.
