Стоит ли говорить, что после обеда все расстались закадычными друзьями.
Симпатичные и верные друзья впрочем не прогадали на этой сделке. Бессемеру, за время действия патента, пришлось выплатить, в качестве принадлежащей им доли, свыше 250 тысяч фунтов стерлингов.
Ради одних ли только 50 тысяч был заключен Бессемером этот договор с Плэттом, не для того ли также, чтобы заручиться сильной поддержкой на случай каких-либо судебных столкновений с изобретателями-конкурентами? Последнее очень вероятно.
Как ни как оставались совершенно не урегулированными отношения с Мэшеттом и время от времени он давал о себе знать.
В 1860 году к Бессемеру явился некий мистер Клэр, назвавшийся представителем Мэшетта и от его имени предложивший Бессемеру купить у него лицензию на выделку стали за ничтожную сумму. Мэшетту важно было признание его прав Бессемером. Бессемер категорически отказался и предложил Клэру явиться со свидетелями на завод и констатировать незаконную продажу стали, сделанной с применением патентов Мэшетта (добавка зеркального чугуна), а затем вчинить иск.
Клэр ретировался и больше не повторял своего визита.
Через несколько лет к Бессемеру явилась молодая женщина, назвавшаяся дочерью Мэшетта и с волнением просила оказать помощь: дом, в котором жила семья Мэшетта, должен быть продан за долги с торгов. Бессемер дал ей чек на 377 фунтов стерлингов (сумма долга). Это была милостыня, но сделанная конечно не без расчета. Лучше всего, чтобы Мэшетт молчал.
Но скоро в прессе началась кампания против бессемеровских патентов и одновременно с этим Бессемеру стороною дано было понять, что неплохо было бы наделить Мэшетта небольшой пенсией: «Я сначала возражал, а потом уступил. С моей стороны было сильное желание сделать его своим должником, нежели терпеть обратное, а эта выплата создавала и другие преимущества: пресса в то время жестоко нападала на мои патенты и не исключена была возможность, что если кого-нибудь из моих контрагентов убедят отказаться от уплаты мне премии, то остальные могут последовать его примеру и большие месячные платежи смогут прекратиться на все то время, пока будет длиться судебное разбирательство. Это в лучшем случае было бы большой неприятностью, а у меня не было ни времени, ни терпения годами вести бумажную войну с беззастенчивыми писаками. В надежде, что предоставление пенсии Мэшетту убережет меня от этих нападок, я и предложил уплачивать ему по 300 фунтов стерлингов в год, с целью прекратить это невыносимое зло, уничтожить которое я не имел никаких других средств. Ведь мы платили свыше 3 тысяч фунтов стерлингов в год всевозможных налогов, так что эти 300 фунтов были бы лишь небольшим дополнительным побором. До самой смерти Мэшетта, в 1891 году, ему было выплачено свыше 7 тысяч фунтов стерлингов».
Этот вопрос о пенсии Мэшетта возник в 1867 году, когда Бессемером, можно сказать, уже прочно были завоеваны все позиции. Лет пять до этого он несомненно чувствовал себя, да и был, гораздо слабее, и при некоторой энергии Мэшетта, он вряд ли отделался бы от него так легко.
Но Мэшетт был далеко не единственным изобретателем, с которым у Бессемера могли быть столкновения. Одно из них чуть было не приняло очень опасный для Бессемера оборот. Инцидент окончился сравнительно благополучно для него только благодаря его находчивости и смелости.
Рассказ Генри Бессемера об этом эпизоде может быть несколько прикрашен, но суть вполне правдоподобна.
Вечерний скорый поезд Лондон — Бирмингем только что отошел от Эустонского вокзала.
Пассажиров немного.
В купэ первого класса сидят трое: в углу у окна джентльмен лет пятидесяти, солидного вида с седеющими бакенбардами и с начинающей лысеть головой читает газету, изредка бросая недовольные взгляды на двух своих спутников. Это еще очень молодые люди, они о чем-то шумно и оживленно беседуют, прерывая разговор восклицаниями и взрывами смеха.
— Посмотрим, как-то запляшет тогда этот дьявол, Бессемер! — вдруг воскликнул один из собеседников.
Это восклицание очень поразило почтенного джентльмена и заставило его, не показывая вида, повнимательнее прислушаться к разговору.
Как странно, неужели это о нем самом говорят эти развеселившиеся юнцы, — ведь однофамильцев в Англии у Бессемера нет.
Сначала совершенно невозможно было понять, о чем же собственно идет речь, но скоро об этом можно было догадаться, по нескольким случайно оброненным словам и замечаниям: мелькнули упоминания о Южном Уэльсе, о каких-то больших заводах и рудниках. Наконец одна фраза вполне раскрыла смысл всего разговора: «Да, это замечательное дельце! Давид Чадвик сказал, что акции будут разобраны в два дня».
Дело повидимому шло об организации какого-то большого металлургического предприятия в Южном Уэльсе.
Но какое отношение имело все это к Бессемеру?
На одной из остановок, в Лейтоне молодые люди сошли.
Как молния Бессемера осенила мысль — ведь в Лейтоне жил директор лондонской конторы громадных заводов Эббв-Вэль в Уэльсе. Молодые люди должно быть были его сыновья, случайно разболтавшие большую тайну.
Все становилось ясным: на днях Эббв-Вэль должен был быть реорганизован в акционерное предприятие с многомиллионным капиталом. Давид Чадвик, известный финансовый агент, должен был провести эту реорганизацию.
Новость была далеко не из приятных, она действительно очень и очень касалась Бессемера.
Дело в том, что несколько лет назад, директор Эббв-Вэльских заводов, Пэрри, взял патент настолько близкий к бессемеровскому, что он отчасти представлял собой просто копию с последнего. Пэрри предлагал сначала пудлинговать фосфористый чугун, а потом переплавлять очищенное таким образом от фосфора железо в вагранке и полученный в результате этого чугун (в вагранке железо снова соединялось с углеродом) продувать в конверторе в сталь (патент от 18 сентября 1861 года). Способ нашел довольно широкое распространение в Южном Уэльсе.
В Эббв-Вэль было поставлено четыре конвертора. Там же переплавляли в вагранках концы рельс и другие отходы, полученные при прокатке. Содержание углерода в железе повышалось до двух процентов, а затем полученный металл продували в конверторе.
Вероятно новый Эббв-Вэль должен был заняться усиленной эксплоатацией этого патента и может быть за его ширмой просто вести бессемерование.
Бессемер таким образом оказался бы лицом к лицу против крупнейшего металлургического объединения (компания Эббв-Вэль владела несколькими очень большими металлургическими заводами), ведущего производство стали и железа в сущности по его способу, без уплаты ему хотя бы одного пенса премии.
