Вероятно новый Эббв-Вэль должен был заняться усиленной эксплоатацией этого патента и может быть за его ширмой просто вести бессемерование.
Бессемер таким образом оказался бы лицом к лицу против крупнейшего металлургического объединения (компания Эббв-Вэль владела несколькими очень большими металлургическими заводами), ведущего производство стали и железа в сущности по его способу, без уплаты ему хотя бы одного пенса премии.
Ехать в Бирмингем при таких обстоятельствах было незачем, надо было немедленно возвращаться в Лондон, где предстояло крайне неприятное дело.
С первым же встречным поездом Бессемер вернулся в Лондон. Проведя бессонную от волнения ночь, он обдумал план действий и на другой день в одиннадцать часов утра уже сидел в конторе Чадвика.
Тут Бессемер прямо заявил, что явился для того, чтобы переговорить относительно вновь образующейся Эббв-Вэльской компании.
Ошеломленный такой необычайной осведомленностью, агент не смог отрицать факта и ему пришлось выслушать «ультиматум» Бессемера.
Или откажитесь от всех, направленных против него, Бессемера, патентов и возьмите у него лицензию на выделку стали по его способу, или сегодня же будет подано заявление в суд о воспрепятствовании этой компании, или той, которая будет организована, пользоваться этими патентами.
Завтра же, на всех перекрестках Сити будут расклеены яркие объявления, на которых крупными буквами будет напечатано, что он, Бессемер, подал в суд протест против Эббв-Вэльской компании и далее, что он отказывается в выдаче ей лицензии. Такие же цветные плакаты будут установлены на нескольких десятках, специально нанятых для этого, извощичьих экипажах, которые и будут разъезжать целый день по самым людным улицам Сити.
Пусть тогда Чадвик попробует разместить в два дня на 2 миллиона фунтов стерлингов акций новой Эббв-Вэльской компании.
Пусть Чадвик все это расскажет своим клиентам.
Аргументы оказались настолько убедительными, что через два дня произошла встреча Бессемера с главными пайщиками Эббв-Вэльских заводов и состоялось полюбовное соглашение.
Оно, правда, стоило Бессемеру около 30 тысяч фунтов стерлингов, так как пришлось выкупить за 5 тысяч патент Пэрри и сделать скидку в 25 тысяч с предстоящих платежей премий за выделку стали по его способу, в качестве компенсации расходов по проведению опытов и за передачу ему имеющихся у Эббв-Вэльской компании, патентов.
Последним обстоятельством Бессемер был особенно доволен. У возможного и очень опасного противника выбивалось из рук оружие, которое в любую минуту могло быть направлено против него. Ведь эти патенты дамокловым мечом висели над изобретателем и в любой момент могли стать материалом для многолетней и крайне разорительной для него судебной процедуры.
Соглашение с Эббв-Вэль Бессемер рассматривал, как устранение последнего препятствия к распространению его способов, как в Старом так и в Новом Свете. Относительно последнего это не совсем так, как мы увидим дальше.
Больше десяти лет прошло с того памятного декабрьского вечера в Венсенском форте, когда впервые мелькнула мысль об открытии нового металла и изыскании способа его получения.
Исполнилась заветная мечта Бессемера. Пришли слава и богатство.
В 1865 году Бессемер получал по своим лицензиям около 1 тысячи фунтов стерлингов в неделю. Скоро эта цифра достигла 3 тысяч. Судя по сделке с фирмой Плэтт, Бессемер за восемь лет, с 1862 года по 1870 год, когда истек срок патента, получил около одного миллиона фунтов стерлингов. Таков приблизительно был его капитал, когда прекратились платежи по лицензиям. Ведь шеффильдский завод, после первых убыточных лет, тоже стал процветать и когда, по истечении четырнадцатилетнего срока, товарищество было ликвидировано, доля каждого пайщика превысила в 24 раза первоначальную стоимость его вклада, не считая полученных за все время дивидентов, в общем составивших сумму в 57 раз большую против основного капитала.
Пришло богатство — подходила и старость. Работалось уже не так напряженно, как раньше.
Бессемер продолжает вносить отдельные мелкие усовершенствования в свой металлургический процесс, некоторые годы были даже очень продуктивны в этом направлении. Например, в 1869 году было взято семь патентов.
Но металлургия уже не захватывает всецело его внимания. Снова начинается излюбленное им изобретательское блуждание от одного сюжета к другому. Внимание и творческая энергия разбрасываются на различные предметы. Изобретательство из средства борьбы за «место под солнцем» все больше и больше начинает принимать характер занятия для заполнения своего досуга. Последним изобретательским увлечением, носящим «деловой», комерческий характер, и, кстати сказать, окончившимся крупной неудачей и большими денежными потерями, была постройка судна с некачающейся во время волнения каютой.
Первый патент на это изобретение был взят в конце 1869 года. Все предприятие было ликвидировано в 1875 году. «Не подверженный качке салон» дал Бессемеру на шесть лет занятий, но принес ему также массу неприятностей и крупные убытки.
Собственный горький опыт навел Бессемера на мысль о неподвижной во время качки каюте. Ведь даже самый краткий переезд по морю доставлял Бессемеру величайшие мучения от морской болезни. Она иногда продолжалась у него даже в течение нескольких часов после высадки на сушу.
Нет ли какого-нибудь средства устранить качку судна?
Ведь никто иной, как Бессемер, подал несчастную мысль русскому корабельному инженеру, впоследствии адмиралу, Попову построить совершенно круглое судно, которое, опираясь по всем направлениям зараз на несколько волн, должно было бы проявить необычайную устойчивость во время волнения.
Эта мысль была осуществлена в России в знаменитых своей нелепой конструкцией двух совершенно круглых броненосцах береговой обороны, «Поповках», мирно проржавевших в Севастопольской бухте всю свою долгую жизнь, за полной своей непригодностью для плавания в море даже при малейшей волне. Этим же свойством отличалась и построенная по тому же принципу императорская яхта «Ливадия». Круглые суда, как яхту так и «Поповки», так качало по всем направлениям, что ни стрелять из пушек на броненосцах, ни спокойно разгуливать по палубе яхты — было совершенно невозможно. Затея обошлась русскому правительству в несколько миллионов рублей народных денег, которые были выброшены на ветер только для того, чтобы притти к очень определенному выводу, что таких судов строить нельзя.
Столь же неудачной оказалась и бессемеровская идея о некачающемся салоне. Она носит черты дилетантизма, непродуманности и недоработанности.
