Кретова расположилась на парашюте, сняла, почистила сапоги и поставила их сушить. Потом достала свой неприкосновенный запас и пригласила капитана к столу.
Пилоты были голодны, но пища не шла. Обнаружилось, что нет воды, да и перенесенные переживания сказывались. Их беспокоила судьба Темкина и Добрякова.
Земля была насыщена осенними дождями и радистка своей финкой вырыла ямку, в которую скоро стала набираться вода. Так была решена проблема водоснабжения.
Подкрепившись, Кретова и Бунцев опять молча сидели и слушали.
Несмотря на бессонную ночь, капитан и радистка не могли уснуть.
— Скорее бы ночь — и на сборный пункт в лес, — сказала Кретова, взглядывая на часы.
— А ты поменьше смотри на часы, да усни и ночь скорее наступит, (ласково ответил ей Бунцев.
Ему показалось, что только теперь впервые он увидел так близко своего радиста. Ее открытое усталое лицо с синевой под глазами показалось ему красивее, чем когда они были на своей земле.
Ольга, заметив долгий внимательный взгляд капитана, опустила голову, сняла пилотку и стала поправлять волосы.
Впервые капитан Бунцев познакомился с Кретовой в начале июня 1943 года, когда он остался на дневку на партизанском аэродроме в 500 км от линии фронта. Кретова вместе со своим командиром отряда прибыла на аэродром для получения боеприпасов.
Ночи были короткими, и самолеты не успевали в одну ночь доставить груз партизанам, взять раненых и возвратиться обратно.
Имея свободное время, Кретова стала помогать маскировать самолет Бунцева. Так они и познакомились.
Весной 1944 года партизанский отряд, в котором находилась Кретова, соединился с войсками Красной Армии. Все попытки Кретовой попасть опять в тыл врага в составе партизанского отряда или организаторской группы не увенчались успехом. Партизан, желающих продолжать борьбу в тылу врага, было много, а отправляли в тыл врага немногих, главным образом опытных минеров с большим личным счетом, именитых радистов, а Кретова была минером без личного счета, радисткой с небольшим стажем.
Когда началась война, Ольге было всего семнадцать. Она только что окончила десятилетку в Барнауле и готовилась поступить в Политехнический институт. Война была и далеко, и близко. Не было светомаскировки, но поезда с мобилизованными отправляли на фронт. Кретова обращалась в военкомат, райком комсомола, но никто ее не отправлял в Красную Армию.
Из сводок Совинформбюро Оля узнавала о боевых действиях партизан в тылу врага, и ее потянуло в партизаны. Сказалось окружение. Ее отец Василий Кретов, многие друзья отца вели партизанскую борьбу в тылу белогвардейцев в 1918–1920 годах. Дочь часто слушала их рассказы. Осенью 1941 года Ольга простилась с родителями и попутными эшелонами добралась до Москвы. Добилась приема в школу. Выучилась на минера, но спрос на минеров у партизан уменьшился — много хороших подрывников было практически подготовлено и в тылу врага. Кретова стала обучаться на радистку.
Бунцев вспоминал пройденный путь, вспоминал как он доставлял грузы партизанам, вывозил в наш тыл раненых, детей, дневал на партизанских «аэродромах» в тылу врага, садился на необследованные площадки, когда одинаковые огни манили его в ловушку, вспоминал рассказы партизан, сожалея, что не обращал внимание на их тактические приемы. Он не исключал, что может быть сбит в тылу противника, но не задумывался, что тогда он будет там делать: как, куда выходить. Теперь ему казалось непростительным упущением быть у партизан, вместе с партизанами и не знать всех премудростей партизанской тактики.
Раньше боевая деятельность партизан ему казалась настолько простой, что, если понадобится, каждый военный может стать сразу хорошим партизаном, а тут оказалось, что даже его одежда, такая удобная в самолете, оказалась непригодна для действий на земле в тылу врага: унты намокли, отяжелели, а сушить негде. Набухла от мелкого осеннего дождя и меховая куртка. Хорошо, что взяли с собой купола парашютов, а то целый день мокни на промокшей земле. Но что делать, когда будут съедены остатки скромного неприкосновенного запаса, что делать, когда они не застанут на сборном пункте Добрякова и Темкина?
"Хорошо было партизанам на своей родной земле, — подумал капитан. — Там все свое: и люди и земля. А здесь совсем не то, все по-иному. Здесь не оденешься под дядьку, не спросишь дорогу, не попросишь даже пищи, чтобы не быть обнаруженным. Вот и попробуй здесь ходить, пробираться к своим".
Он вспомнил рассказы двух партизанок, которые вырвались из фашистской неволи, прошли несколько сот километров по Германии, почти тысячу километров по Польше и все же дошли к своим.
"Ну, а моя радистка — бывалый партизан, а потому нам и бог велел сквозь все преграды выйти к своим", — подумал капитан.
Кретова не спала и переживала свою беспомощность, она чувствовал себя виноватой, что не додумалась на всякий случай обзавестись портативной радиостанцией, чтобы иметь возможность связаться с земли.
"А у партизан у меня был «Северок» — вот бы пригодился, я сдала его на склад, и он, возможно, лежит там без надобности", — думала она.
День тянулся бесконечно. После полудня, когда Ольга осталась в охранении, Бунцев уснул. Во сне он видел себя на самолете, идущим на посадку на родной аэродром, но был разбужен Ольгой. Вблизи раздавались одиночные выстрелы и выкрики на чужом языке.
— Уж не нас ли это ищут? — спросил командир, и они приготовились к бою.
Выстрелы раздавались так близко, что они слышали свист пролетавших пуль. Одна из пуль пролетела над головой Кретовой, и впереди упал перебитый пулей стебель кукурузы. Пилоты напряженно вслушивались и молчали.
— Непонятно, почему они так много и бестолково стреляют по кукурузе? Уж не думают ли, что здесь целый взвод засел, — шепнула Ольга, крепче сжав автомат в руках.
Бунцев молчал. Он чувствовал себя на земле явно не по себе. Было ясно, что ни отразить вражеской атаки, ни уйти в случае обнаружения они не смогут. А стрельба то прекращалась, то вновь начиналась. Опять слышался разговор, крики. Наконец стрельба кончилась, загудел мотор машины и скоро наступила тишина и только вдали на узле были слышны гудки паровозов.
— Непонятно. Неужели поиски кончились, — шепнул Бунцев.
— Возможно. Попугали. Думали, кто выбежит или вылетит.
Пилоты не знали, что восемь вражеских офицеров одного из сгоревшего эшелона кутили по случаю избавления от гибели, ожидая восстановления движения, практиковались в стрельбе и не подозревали, что они развлекаются по соседству с теми, кто разгромил железнодорожный узел. Они приехали на автомашинах, поставили их всего в двухстах метрах от места, где укрывались Бунцев и Кретова. Солидно выпив на радости, постреляли и поехали по направлению к городу.
