Джейн была шокирована перспективой своего уединения, которое оказалось чрезвычайно некомфортабельным — у нее не было даже постели из соломы; она была вынуждена спать на голой земле и сперва была крайне озлоблена, сокрушена нервным срывом и депрессией. Затем в течение нескольких дней она была «спокойна, но скучна»; настолько острой была эта скука, что по прошествии девятнадцати дней Джейн почти отказалась от эксперимента. Впрочем, она выдержала и в течение последних десяти дней своего одиночества почувствовала «отменное спокойствие, глубокую радость, обновление силы и храбрость». По окончании своего уединения Джейн Вулф оставалась в Аббатстве некоторое время, изучая «основы самоконтроля и развитие своих внутренних ресурсов и дополнительной силы» — другими словами, аспекты кроулианской «магики». Наконец, она вернулась к своей актерской карьере.
Тем временем, приблизительно в середине октября, Анне Лиа, ребенок Кроули и Лиа, умерла в госпитале в Палермо. Шесть дней спустя у Лиа случился выкидыш. Даже Кроули потерял свое обычное хорошее расположение духа — не только потому, что был опечален смертью дочери, но и потому, что ужасно страдал от фурункулов. Лиа стала истеричной; все их проблемы, как утверждала она, были вызваны Нинетт, колдовавшей против них. Кроули, после прочтения «магического дневника» Нинетт, похоже, согласился с ней, проведя церемонию экзорцизма и выдав Нинетт примечательное уведомление:
НИНЕТТ ФРО (Фро была девичьей фамилией Нинетт Шумвэй). Твори, что ты желаешь, да будет то законом. Инициация оправдана. Налицо выделение зловония и эпидемии. В твоем случае двое уже погибли, и остальные сделались больными. Есть признаки того, что процесс может привести к очищению, и ситуация сделается безопасной в течение короткого времени. Но мы не можем рисковать под угрозой дальнейшего ущерба; если твоя ненависть все еще жива, будет лучше прикончить ее в зародыше. Продолжай тщательно вести свой дневник. Отправляйся и живи в Чефалу одна; отправляйся одна в госпиталь;[108] в день, перед тем, как выписаться из больницы, пришли свой дневник, и я обдумаю положение заново. Я должен надеяться на то, что увижу, как язвы заживут и будут исцелены. Не отвечай на это; просто делай так, как я говорю. Любовь — закон, любовь подчиняется воле.
Вот так печально Нинетт покинула Аббатство и мужчину, которого она любила.
Ближе к концу ноября в Аббатстве появился новый гость, молодой человек по имени Сесил Фредерик Расселл, впервые встретившийся с Кроули в июне 1918 года. «Я увиделся с ним, — писал Расселл в своей эксцентрично озаглавленной автобиографии «Znuz is Znees», — в его апартаментах, когда он проживал на Западной 9‑ой улице в Нью‑Йорк Сити. Он ответил на мой стук странным приветствием и гипнотическим взглядом и сделал распоряжения насчет ланча. Я оставался там большую часть дня; мы предприняли вместе астральное путешествие…» Расселл ранее служил в американском военно‑морском флоте, но был списан на берег по решению медицинской комиссии после того, как, согласно Кроули, вколол себе 40 гран кокаина — дозу, во много раз превышавшую смертельную, и попытался подвергнуть кусок стекла возгоранию с помощью силы воли.
Кроули решил, что Расселл («Брат Генестаи») будет подходящим партнером в сексуальной магии. «Магический дневник» Кроули описывает то, что произошло: «После обеда мы послали за Генестаи. Приблизительно в 11 вечера Opus V. Генестаи in ano meo.[109] Алостраэль (магическое имя Лиа) должна была мастурбировать Генестаи до должной эрекции, и ее рука направила его пенис в мой анус. Оргазм очень сильный и дикий. Эликсир почти весь впитался; Алостраэль, которой я предложил его, смогла получить только несколько капель».
В своей автобиографии Расселл дает совершенно другой, и довольно забавный отчет о том, что произошло: «А случилось на самом деле вот что, мой дорогой Мастер Терион, в данном случае, из‑за вашего цирцейского очарования у меня совершенно не встал. К тому же, надо заметить, что этиловый эфир никакой не афродизиак — вы находились в постели между мной и Девственной (sic) Хранительницей Санграаля (Лиа), которой пришлось лечь на вас, чтобы сделать то, что она сделала, и вы описали все в вашем Дневнике — фактически, гораздо больше, чем просто потрясти рукой незнакомцу faire gonfler son andouille (чтобы заставить его пенис встать)». Даже сексуальная магия тогда не всегда могла удовлетворить ожидания ее практиков.
Кроули провел февраль и март 1921 года в Париже, оставив Лиа и Нинетт, заново допущенную в общину, во главе Аббатства. В Париже он встретил многих людей, некоторые из которых изъявляли желание побывать в Аббатстве, но ему не удалось поднять каких‑либо новых денежных средств — к тому времени он отчаянно нуждался в деньгах. 6 апреля он вернулся в Чефалу. Десять недель спустя Мэри Баттс и Сесил Мэйтлэнд, два писателя, встреченные им в Париже, прибыли туда остаться на некоторое время. Они были быстро введены в курс магическо‑религиозной жизни общины — разумеется, Сесилу Мэйтлэнду была отведена ключевая функция в подготовке Лепешек Света. Сама рассматриваемая церемония была описана в «магическом дневнике» Кроули:
«2 часа пополудни. Церемония приготовления Лепешек Света. Молодой петух будет крещен в католичество именами Петра и Павла С.Дж. А Мэйтлэндом, сыном римского священника‑отступника, а значит, идеальным «Черным» Иерофантом. Мэри Баттс и я будем его крестными родителями. Петр и Павел были основателями христианской церкви, и нам нужна ее кровь, чтобы основать свою.
Алостраэль затем станцует, против воли Мэри, за мою клятву дать ей половину моего царства. Она потребует головы Петра и Павла на Дискосе.
Я обезглавливаю его, кровь стекает на серебряное «блюдо» Дискоса. В этом блюде лежит мука и прочее для Лепешек Света, готовая ее принять.
Я заклинаю дух Петра и Павла дать этим Лепешкам силу, чтобы помочь нам основать нашу Церковь, используя их.
Петух убит в честь Ра‑Гор‑Хуита, которого призывают перед жертвоприношением».
Ра‑Гор‑Хуит, одна из ключевых фигур «Книги Закона», воинственный аспект бога Гора. Ритуал, который, похоже, был вольно основан на пьесе Оскара Уайльда «Саломея», продолжался в течение двух часов, и за ним с серьезным видом наблюдали некоторые из местных жителей.
Другая магическая церемония, свидетелями которой стали Сесил Мэйтлэнд и Мэри Баттс, была еще более захватывающей. Планировалось, что обнаженная Лиа должна совокупиться с молодым козлом, который будет принесен в жертву путем перерезания его горла Кроули в самый момент оргазма. К сожалению, козел отказался принимать участие в совокуплении. Тем не менее, он все равно был принесен в жертву, кровь брызнула на белую спину Лиа. Лиа была отведена поодаль, чтобы ритуал последовал своим запланированным курсом. Лиа, покрытая кровью, капающей с ее тела, повернулась к Мэри Баттс и спросила, что она должна сейчас делать. «Если бы я была на твоем месте, я бы приняла ванную», — ответила Мэри. Сесил Мэйтлэнд и Мэри Баттс покинули Аббатство 16 сентября. Они верили, что пребывание там надолго испортило их здоровье; разумеется, оба пристрастились там к героину.
