Женька Кузнецов был в полном порядке. Черчесов пришел, чтобы себя проявить уже на более высоком уровне после хорошего сезона в «Локомотиве». Вернулся Прудников. Появился Кульков. Уже выходили на ведущие позиции Шалимов с Мостовым. В общем, приличная банда собралась!
• • • • •
В межсезонье поехали без главного тренера на коммерческие турниры по мини-футболу в Германию и Швейцарию и очень прилично там выступили. Один турнир выиграли, а в двух других дошли до финала. И самое главное — в команде была спокойная обстановка.
Дед стал таким же, как раньше. Он предложил Черенкову стать играющим тренером на время этих поездок, но тот отказался, мол, это не его. То есть Старостин вернулся к тому «Спартаку», где важнейшие вопросы решались коллегиально.
Когда Федя отказался, Дед вызвал меня и сказал: «Пока тренеров нет, вот тебе карт-бланш, рули».
Я собрал ведущих игроков и сказал, что на время турниров Николай Петрович возложил на меня ответственность за команду. Все обсудили, определили состав, назвали тройки, какими будем играть. Наша — с Черенковым и Родионовым — была первой, как в хоккее. Такого в «Спартаке» при Бескове просто не могло быть. Да, наверное, ни при ком!
Когда пришел Романцев, он тоже поначалу ни на что не влиял. Мы полетели в Южную Корею и обыграли там корейскую сборную при полном стадионе. Правда, тогда футбол в Корее только начинался. Там у нас было запланировано два матча. Один из них был договорным. Деду пообещали видеомагнитофоны на всю команду.
Он вызвал меня и говорит: «Корейцы просят, чтобы мы их не обыгрывали. Надо вничью сыграть. Все получат видеомагнитофоны».
А тогда видеомагнитофон или компьютер были пределом мечтаний каждого советского человека. Причем Дед об этом не с Романцевым говорил, а со мной. Отвечаю: «Я ребятам скажу. Если товарищеская игра и корейцы просят, почему бы им не помочь, тем более за видеомагнитофоны».
Дед говорит: «Это нужно корейцам, чтобы на второй матч собрался полный стадион». — «Ради бога, Николай Петрович, — говорю, — вопросов нет».
По ходу встречи мы вели, и пришлось гол запустить, чтобы корейцы смогли сравнять счет. Сегодня даже трудно себе представить, чтобы сборная Кореи договаривалась на ничью со «Спартаком»! А когда по-настоящему играли, получилось 2:0 в нашу пользу.
В межсезонье у нас не было сборов в традиционном понимании. Три турнира в Германии и Швейцарии и турне по Южной Корее — вот и вся подготовка.
• • • • •
Когда в 1980 году я собрался перейти из «Динамо» в «Спартак», Романцев был там капитаном. В интервью журналисту Александру Львову он обо мне хорошо отозвался. Но потом Львов получил по ушам от Вячеслава Дмитрича Соловьева, главного на тот момент тренера «Динамо», который все делал для того, чтобы я не ушел из команды.
Ближе с Романцевым познакомился в Аргентине, куда мы ездили на товарищеский матч в составе сборной СССР. Общались в основном на поле: жил-то я в одном номере с Александром Чивадзе из «Динамо» (Тбилиси).
Мы с Чивадзе играли в центре защиты, а Романцев, капитан сборной, на краю. Он произвел на меня впечатление надежного, старательного футболиста. Каких-то его ляпов я не запомнил. Играть с ним было комфортно, потому что он ни на кого не орал, в основном подбадривал.
Но тогда я еще не знал об истории с договорным матчем против ростовского СКА, благодаря победе над которым в последнем туре чемпионата 1979 года «Спартак» стал чемпионом. Когда мне защитник Ростова Александр Андрющенко о нем рассказал, я почему-то сразу поверил. Во-первых, такого не придумаешь, а во-вторых, он очень резко и плохо отозвался о Романцеве.
В том смысле, что когда «Спартак» умолял ростовчан чуть ли не с соплями отдать игру, они все сделали. А когда им понадобились очки, чтобы не вылететь из высшей лиги, Романцев дал им от ворот поворот. Мол, если Бесков узнает, из команды выгонит.
«Объяснения были какие-то детские», — говорил Андрющенко.
Я тогда насторожился, потому что никогда не думал, что в «Спартаке» возможны договорные игры. Хотя в «Динамо» слухи до меня уже доходили. А в 1982 году сомнений почти не осталось. Многие тогда догадывались, что «Спартак» сдал матч минчанам, чтобы они стали чемпионами.
Наверное, трудно договариваться в первый раз, во второй и последующие — проще. Объяснения тоже всегда можно найти, типа, почему киевлянам можно играть договорные матчи, чтобы занять первое место, а нам нельзя? Но эти объяснения не выдерживают критики.
Потом, когда в «Спартаке» уже не было Романцева, мы становились чемпионами и без договорных игр. Точно знаю. Я всегда был за честную игру. «Договорняки», чем их ни оправдывай, никакого отношения к спортивной борьбе не имеют, да и осадок в душе на всю жизнь оставляют.
Впервые с договорными матчами я столкнулся еще в «Динамо». Динамовцы гордятся тем, что команда ни разу не вылетала из высшей лиги. Но не вылетала потому, что на самом деле спасалась за счет договорных игр. Эта фальшь меня всегда очень сильно угнетала.
Когда во дворе гоняли мяч, никаких договорных игр не было. Бились от начала до конца. Мне претило договариваться. Был воспитан на том, что надо честно выигрывать. Без честной борьбы удовлетворения от победы нет.
Так вот, в «Динамо» о договорных матчах «Спартака» я слышал. Поэтому в рассказе Андрющенко меня больше всего поразил не сам факт, а поведение спартаковцев. Ты людей попросил, люди тебе помогли. О чисто спортивном аспекте не говорю. Если бы «Спартак» чемпионом тогда не стал, вообще неизвестно, что было бы с командой. Видимо, золото чемпионата СССР приносило столько дивидендов, что «Спартак» не удержался от соблазна договориться с Ростовом.
Это было связано еще и с тем, что «Спартак» превысил лимит ничьих и после матча в Одессе очков не заработал. Ростов, за который выступали Александр Заваров, Игорь Гамула, Сергей Андреев и многие другие, боялись, и «Спартак» не был исключением. В случае поражения чемпионство обломилось бы.
Ростов попросил «Спартак» вернуть долг, когда находился в гораздо худшей ситуации. Не стань «Спартак» чемпионом, занял бы второе или третье место. А Ростов стоял на вылет и в итоге покинул высшую лигу. После этого весь Ростов, и Заваров в частности, «Спартак» ненавидел.
После того как узнал об этой истории, резко изменил отношение к Романцеву в худшую сторону, потому что он был тогда капитаном. О Бескове Андрющенко ничего не говорил. С Константином Ивановичем я на эту тему не разговаривал. Потом из разных источников узнал, что игроки договаривались без него.
Но Бесков об этом знал, у него было много источников информации. И потом, правду не скроешь. Если знают двое, узнают все. Я всегда отрицательно относился к «договорнякам». Но если уж играешь его, должен понимать, что, во-первых, о нем знает много народа, а во-вторых, тайное рано или поздно всплывет.
