Учился он настойчиво, отказывая себе в развлечениях, разве что летом в деревне позволял себе охоту и рыбалку, но главной страстью стало чтение. Читал все подряд, в том числе и грошовые детективы. Они-то и послужили причиной серьезного разговора с отцом, после которого сведущий в социологических учениях Николай Терентьевич начал сам подбирать для сына книги. Были среди них и повествования о русских полководцах, о подвигах солдат и матросов.
Юноша читал их с интересом, но о военной службе не задумывался. Он мечтал поступить в Московскую Петровско-Разумовскую академию и стать агрономом, но в 1914 году началась Первая мировая война. Росли цены, заработка отца для оплаты учебы уже не хватало, так что Николай со слезами на глазах был вынужден оставить училище. Но на следующий день он вновь пришел к его дверям, переписал у товарищей домашнее задание и стал тщательно готовить уроки. Решение сдать экзамены экстерном и получить заветный аттестат зрелости было твердым.
Вскоре он получил работу помощника частного присяжного поверенного и поступил на общеобразовательные курсы. Война между тем разгоралась, втягивая в свой водоворот все больше людей. Осенью 1916 года отца призвали в армию, и заботы о семье полностью легли на юношеские плечи. Жить становилось труднее и труднее, но учебу Николай не бросал.
Безрадостные вести, приходившие с фронта, усиливали ощущение грядущих перемен и великих событий. 2 февраля 1917 года Николай услышал на улицах стрельбу, увидел толпы возбужденных людей. В столицу пришла революция.
Митинги, бушующие страсти, представители различных партий, до хрипоты отстаивающие свои взгляды, потеря скудного заработка и... жестокая простуда. Воспаление легких, болезнь по тем временам весьма опасная, надолго приковала к постели. Хорошо, что отец, прибывший в качестве делегата полкового комитета, был рядом. Справился с недугом Николай лишь после октября.
Страна жила при другой власти, другой жизнью. Куда теперь? В один из отрядов Красной гвардии, которую начало создавать новое правительство?
— Сначала поучись военному делу. — Отец дал газету с объявлением об открытии в Петрограде командных артиллерийских курсов.
Рекомендации знакомых отца, членов РСДРП(б), помогли, и уже на следующий день Николай примерял форму — новую, добротную, недаром курсантов звали в городе «красными юнкерами». И робкий мальчик, и угловатый юноша остались где-то там, за тяжелой дубовой дверью училища, а в старинном зеркале отражался рослый молодец в ладной длинной шинели.
Боевое крещение ждать себя не заставило. Июньским днем 1918 года курсант Воронов в составе отряда из 50 добровольцев штурмовал здание Пажеского корпуса, где засели мятежные левые эсеры. Удачный обход и атака без выстрелов, с криком «ура». «Красные юнкера» прикладами выбили двери, ворвались внутрь. Противник бежал. Победа!
Осенью того же года на Марсовом поле состоялся парад в честь первого выпуска всех военных курсов Петрограда. Потом были праздничный вечер и назначение в запасной мортирный дивизион, готовивший батареи для фронтов Гражданской войны.
«Ну вот и красный офицерик к нам пожаловал», — процедил командир дивизиона полковник царской армии Дроздов. Взгляд, которым он смерил отлично экипированного — обмундирование шили по индивидуальной мерке — выпускника, чью фуражку вместо кокарды украшала красная звезда, не сулил ничего хорошего. Зато командир батареи, тоже офицер царской армии, Августин Георгиевич Шабловский стал для молодого артиллериста и учителем, и другом. Культурный, вежливый, отзывчивый, он старался передать подчиненным свой богатый фронтовой опыт, сыграв немалую роль в формировании того стиля руководства, что впоследствии отличал Николая Воронова.
На фронт уходили торжественно: заполненные людьми улицы, музыка оркестров, выступления артистов, сияющие иллюминацией корабли на Неве. Батарея прибыла в район Пскова, заняла огневую позицию у деревни Красная Репка и вскоре вступила в поединок с бронепоездом белых. Грохотали выстрелы орудий, сверкало пламя разрывов, шелестели снаряды, свистели осколки. Красным артиллеристам удалось разрушить путь отхода бронепоезда и даже повредить паровоз, но белые сумели восстановить железнодорожное полотно, присоединить локомотив и уехать. Боевая ничья.
Артиллеристы поняли, что воевать как следует еще не умеют, но Шабловский был хорошим наставником. Под его руководством командир взвода Воронов мало-помалу овладевал искусством самостоятельно управлять стрельбами.
Наступление, оборона, маневры, тяжелые бои, неожиданности, присущие каждой войне, а уж Гражданской особенно. Измена высокопоставленных начальников, шпионаж, предательство тех, кто еще вчера сражался рядом с тобой. Так, 13 мая 1919 года эстонская бригада Ритта во главе с командиром перешла на сторону противника и открыла войскам генерала Юденича дорогу на Петроград. Ложные приказы, переданные с целью заманить в ловушку, и скрытая мобилизация, проведенная белыми... в тылу красных. Все это учило бдительности, требовало постоянно быть начеку.
Но уверенность и оптимизм не покидали молодого командира. Опасность лишь приятно щекотала нервы, а фронтовые дни были полны романтики. Как непохожа эта жизнь на ту, прежнюю!
Части Юденича достигли Пулковских высот? Тем хуже для них. На огневой позиции артиллеристы заводили граммофон — подарок за меткую стрельбу, — ставили пластинку с арией Мефистофеля в исполнении Ф. И. Шаляпина и с первыми звуками могучего голоса открывали огонь. 21 октября 1919 года Красная армия перешла в наступление, 14 ноября пал Ямбург — последний оплот Юденича, 2 февраля 1920 года в Юрьеве был подписан мирный договор с поддерживавшей его Эстляндией — Эстонией, и батарею перевели в Подберезье, близ Пскова.
Время было занято боевой подготовкой, но, если выдавались свободные часы, Николай Воронов отправлялся в псковский театр. Там-то и довелось ему в последний раз увидеть знаменитого русского певца Ф. И. Шаляпина.
Мирная передышка оказалась недолгой. Польша, еще вчера жившая под демократическими лозунгами, еще вчера получившая независимость в результате революционных событий в России, Австро-Венгрии и Германии, встала на путь национализма и, стремясь утвердить границы «от можа до можа»[4], захватила часть Литвы, Белоруссии и Украины вместе с Киевом. Троекратное предложение советского правительства об урегулировании спорных вопросов было отвергнуто. Оставалось ответить на удар ударом.
В апреле 1920 года батарея, которой вместо ушедшего на повышение А. Г. Шабловского теперь командовал Н. Н. Михельсон, прибыла на Березину. Марш был тяжелым. Орудия увязали в песке так, что их приходилось разбирать и, пользуясь поддержкой местных жителей, транспортировать по частям.
