Сообщник, рыцарь по натуре, не сказал ни слова, только получил защемление челюсти, так как все время скачек простоял с крепко сжатыми зубами.
Теперь в Тиволи все по-другому: жетоны выходят из употребления и игра ведется на обычные, обиходные монеты. Хотя и случается, что человек бросает в пасть Молоха живые деньги, а высыпается ему какое-то барахло, которым можно в лучшем случае заплатить за пиво.
Со стыдом вынуждена признать, что понятия не имею, как выглядел Пратер тридцать лет тому назад. Сейчас у него совсем иные пропорции, чем у Тиволи. На большей, чем в Копенгагене, площади залы игральных автоматов занимают значительно меньше места и не бросаются в глаза издалека, а основу развлечений составляют наводящие ужас механизмы, в которых пассажиры передвигаются преимущественно вниз головой. Мне лично доставляет удовольствие мысль, что не я сижу на этой штуке.
Зато никаких расходов не требуется, так как вход в парк свободный. Платить нужно только за явное и горячее желание повисеть головой вниз, так чтобы дух захватывало. Дело вкуса и пристрастия.
Залы игр, собранные в одной части парка, располагают великим разнообразием автоматов, деньги там меняют в обе стороны, и к тому же обслуживающий персонал подает бесплатную выпивку в виде вина и пива. Как я ни люблю Тиволи, все же с большой печалью вынуждена констатировать, что там запрещено даже входить внутрь с напитками или едой, однако я попытаюсь это заведение оправдать. Видимо, слишком часто игроки проливали друг другу пиво на спину…
Во всяком случае, с этой точки зрения Пратер имеет решающее преимущество.
Информация в последний час: в Тиволи уже можно входить с чем хочешь.
* * *
Разумеется, автоматы есть и в казино.
(А также в кафе, на паромах, в вокзальных залах ожидания, в различных игральных салонах и вообще где попало. Однако я не на всех играла, по разным причинам. Больше всего мне понравился один, на пароме Свиноустье – Копенгаген. В этот аппарат можно было бросать шведские и датские кроны, которые как раз у меня имелись, но, к несчастью, я оказалась в компании своего кавалера, который азарт на дух не выносил. Одного его взгляда хватило, чтобы у меня парализовало руки, и мне оставалось лишь бросать на любимую технику тоскливые и жалобные взгляды, но не жетоны.
Если кому-то интересно, от неподходящего мужчины я сразу же после этого избавилась.).
Автоматы в казино представляют собой целую эпопею.
Нет, что я говорю! Не целую. Это сами казино – целая эпопея, а автоматы – только часть ее. Правда, весьма существенная, если они есть даже в Монте-Карло, не говоря уже о Лас-Вегасе.
В нашей дорогой Польше они появились одновременно со сменой общественного строя и сразу же вызвали у населения живой интерес.
Кажется, первым местом, в котором народ смог до них дорваться, было прежнее кафе «Стылева» на углу улицы Кошиковой и площади Конституции, сейчас… Господи, что же там сейчас? Ах да, магазин «Хортекс».
Вот склероз, чтоб мне дома не ночевать!
И в этой прежней «Стылевой», которая к тому времени, возможно, уже сменила свое название, на втором этаже стояли три автомата, окруженные толпой разгоряченных игроков. Сразу скажу, что толпился там отнюдь не цвет и гордость нации, если, конечно, не считать цветом нации пролетариат, в то время осуществлявший достойную сожаления диктатуру. Автоматы были уже модифицированные.
Минуточку, тут нужно вернуться обратно в Тиволи. Я забыла сказать, что самые старые механические автоматы позволяли вбрасывать в себя только по одному жетону, не давая тем самым повышать ставку, и лишь позднее появились разные усложненные устройства, допускавшие большую свободу в этом плане. Наши автоматы из «Стылевой» разрешали вбрасывать до пяти жетонов, что вышеназванным народом было оценено как пятиместное устройство. Пять личностей толкались у одной машины, каждая бросала по одной штуке, а иногда, в порядке исключения и после многочисленных скандалов, кому-то разрешалось бросить два или даже три жетона.
За справедливостью крайне сурово следили и судорожно ее придерживались не только игроки, но и целое стадо разгоряченных зрителей, сидящих у игроков на шее. Гневные крики типа «Не правда, это не он! Это тот с усами! Тот в красном шарфике! У той пани было два! Эй ты, отвали, ты бросил один!» и тому подобные звучали беспрерывно.
Между нами: «та пани» – это я.
Был там один любитель – знаток механизмов, как правило лично дергавший за рукоятку, против чего никто не возражал, ибо он освоил самый выгодный способ дерганья. В большинстве случаев автомат ему платил, чем, несомненно, и объяснялась необычная уступчивость общества, отказывавшегося от собственноручного развлечения. Дело в том, что автоматы довольно скоро стали прилично раздерганными, поскольку неопытные и страстные азартные игроки вкладывали в дерганье всю силу, сотрясая оборудование до основания, а уж бицепсами их Господь не обидел.
В результате напрочь разрегулированный автомат надлежало дергать с чувством, и именно это умел делать упомянутый знаток.
Автоматы в «Стылевой» теперь уже история.
Возможно, они представляли собой первую ласточку социальных перемен, так как их установили еще в период настойчиво повторявшихся «ошибок и отклонений от линии партии». Каким чудом это могло случиться, понятия не имею. Я в политике не разбираюсь.
Первое серьезное отечественное казино – Салон автоматических игр – я увидела в «Гранд-отеле» (в просторечье – «Гранде»)…
Нужно будет обратиться к собственной книге, чтобы вспомнить, как это выглядело вначале, потому что с течением времени произошли громадные перемены. Появились новые типы техники, некоторые из прежних автоматов полностью исчезли, модифицировался способ игры и получения выигрыша.
Вначале был хаос…
Нет, что это я пишу, какой хаос, это я перепутала с сотворением мира. Вначале было просто здорово: меняешь в кассе деньги на жетоны, жетоны были по тысяче злотых на старые деньги… ну вот, посмотрите, как слаба человеческая память, особенно пораженная склерозом. Не исключаю, что к одним автоматам они были по тысяче злотых, к другим – по две тысячи, а к некоторым – всего по пятьсот злотых. Во всяком случае, совершенно точно, что брать их нужно было в кассе. Это, значит, во-первых. Во-вторых, почти везде стояли стульчики, и можно было играть в комфорте. В-третьих, не было буфета, но, к счастью, ресторан «Гранд-отеля» находился под рукой. За пивом или каким-то иным напитком можно было сбегать к официанту. В-четвертых, в противоположность Тиволи, ни один автомат не высыпал весь выигрыш. Напрямую он платил только до определенного предела, а при большем везении ворчал, бренчал, играл легкомысленную мелодию, столь сладкую для всех игроков, мигал лампочками и не позволял продолжать игру. Должен был прийти техник (возможно, он был инженером или даже кандидатом наук, это неважно, в казино он работал техником, вот и все), разблокировать железяку, зафиксировать выигрыш и принести из кассы деньги. Или же дать выигравшему квитанцию, чтобы тот получил деньги лично. В-пятых, уже тогда там стояли покерные автоматы.
