Когда я вошел, Маленков поднялся из-за стола и сказал, показывая на минометы:
— Вы можете быстро организовать производство вот таких труб? Нам необходимо срочно наладить выпуск минометов. Труба — их основная деталь. Без этих труб ничего нельзя будет сделать. Все зависит от заводов вашего главка.
— Они полуоси для автомобилей делают, это почти одно и то же как по технологии производства, так и по составу стали, — сказал с места Лихачев.
— Трубы нужны крайне срочно — первая партия должна быть поставлена через три дня. Без этого весь помеченный нами план развалится, — продолжал Маленков. — Технические условия вам сообщат. Если нужно, посоветуйтесь с работниками своих заводов. Можете поговорить с ними из соседней комнаты по телефону. Вас соединят.
Маленков вернулся к столу и сел.
Ко мне наклонился Коробов и шепнул:
— Мы уже два дня заседаем. Практически и не уходили отсюда.
Я вышел из кабинета с представителем военной приемки. Он мне сообщил, какие требования предъявляются к минометным трубам, и я позвонил директору Северного завода. Я продиктовал директору технические условия и, обсудив с ним требования, предъявляемые к трубам, предложил ему немедленно, не теряя времени, начинать прокатку труб. Закончив разговор, я вернулся на совещание. Свободный стул оказался около Малышева, и я сел рядом с ним. Малышев в это время был наркомом тяжелого машиностроения.
В кабинете было шумно — шли горячие споры. Намеченное к изготовлению количество минометов трудно было разместить. Говорили сразу несколько человек. Все настаивали на том, чтобы на этот раз дать задание московскому автозаводу.
Лихачев энергично возражал.
— Не можем мы на себя взять производство этих деталей! — кричал он с места. — Эти изделия совершенно невозможно изготовлять на нашем оборудовании. У нас ни станков, ни приспособлений для этого нет.
Один из участников совещания все же настаивал на том, чтобы такое поручение автомобильному заводу дать. В спор вмешался Маленков.
— Так, может быть, вам записать изготовление других деталей, а изготовление этих мы разместим на каком-нибудь другом заводе?
И Маленков стал перечислять, что можно было бы поручить ЗИСу.
— Да ведь это те же самые штаны, только гашником назад, — ответил Лихачев на предложение Маленкова.
Раздался было смех, но моментально замер.
Маленков поднял голову от просматриваемых им листов проекта постановления и строго посмотрел на Лихачева:
— Что же это вы от всего отказываетесь?
— Не от всего, а только от того, что на наших заводских станках нельзя изготовлять.
Лихачеву трудно было навязать изготовление изделий, которые не соответствовали профилю завода. Все же он понимал, что если выход не будет найден, то поручение запишут ему. Трудно выполнимое, оно будет торчать, как заноза, и мешать основному производству.
Кто-то из военных, желая воздействовать на Лихачева, сказал с укором:
— Что же это вы, Иван Алексеевич, не хотите нашей армии помочь?
— А на чем вы все перевозки делаете, на ишаках, что ли? — ухватился тут Лихачев, — Прежде чем предложение вносить, подумать надо. Если к делу серьезно относиться, надо эти изделия поручить… — и он назвал завод. — В цехе механической обработки у них большой пролет шириной в восемнадцать метров да подкрановых путей четырнадцать метров. В пролете установлены пяти- и десятитонные краны, а станки один от другого так поставлены, что идти устанешь. Тридцать-сорок станков, если потребуется, можно дополнительно разместить. Да они и не нужны будут. И на том оборудовании, что там есть, всю эту программу играючи можно выполнить.
И Лихачев начал сыпать цифрами, приводить красноречивые доводы и убеждать, что изготовление изделий следует поручить именно этому заводу.
Присутствовавший на совещании нарком, в ведении которого был этот завод, попытался возражать, но он, по-видимому, знал свой завод хуже, нежели Лихачев. Он не мог привести ни одного серьезного довода против сказанного Лихачевым.
Затем стали рассматривать программу размещения производства мин.
Один из наркомов потребовал очень большого количества металла для их изготовления.
— Но ведь у вас часть металла есть, вы же не на голом месте начинаете производство? — сказал Маленков.
— Есть, но мало.
— Сколько?
Нарком назвал цифру.
Маленков, обращаясь к представителю из Комитета обороны, сказал:
— Проверьте и доложите нам. Так ли это? Я что-то сомневаюсь.
— В твое отсутствие обсуждался вопрос о премиях за выполнение программы по минометам, — сказал мне Малышев. — В проект постановления по всем организациям записаны средства для премирования за изготовление изделий в установленные сроки. Ты поставь вопрос о том, чтобы за изготовление труб также была выделена премия. Мы тебя поддержим, я поддержу, Паршин, Лихачев. Я уже говорил с ними об этом. Если не будет труб, мы ничего сделать не сможем.
— В трубу вылетим, — добавил Лихачев.
Я поднял руку и попросил слова.
— Вы что хотите сказать? — спросил Маленков.
— Я просил бы предусмотреть в проекте постановления выделение средств для премирования за изготовление труб.
Маленков поморщился.
— Мы уже закончили составление документа, он перепечатывается.
— Следует все-таки включить пункт о премировании. Эти суммы можно выделить из тех средств, что предусмотрены для наших заводов. Как бы вообще без труб не остались, если этого не сделать, — сказал Малышев.
— Мы ему сами можем кое-что подкинуть из премиального фонда, что нам выделяется, — вдруг сказал Лихачев.
— Я знаю, как ты подкидываешь. У тебя зимой снега не выпросишь. Пальцы-то на руках у каждого к себе загибаются, а не от себя, — смеясь сказал Малышев. — Я предлагаю все-таки включить в постановление пункт о премировании за своевременное изготовление труб, — повторил он.
Малышева поддержали другие.
— Сколько же вы хотите? — спросил Маленков.
— По десять рублей с трубы для каждого миномета.
Кто-то воскликнул:
— Ого!
Остальные промолчали.
Предложение было принято, и один из секретарей Маленкова пошел включать его в документ, который печатали на машинке в соседней комнате.
Все делалось в большой спешке. Почему я назвал десять рублей? Не знаю. Может быть, потому, что это круглая цифра. Проект постановления о производстве минометов читали по пунктам, по мере того как листы поступали с машинки.
Но вот все откорректировано, и нам предложили поставить под документом свои подписи, завизировать его. Под словом «согласовано» я вместе с другими поставил свою подпись. Документ взял Маленков. Рассматривая подписи, он спросил:
