Проведя три обязательные по контракту спектакля, Россини решил возвращаться в Неаполь. По пути он заехал повидаться с родителями в Болонью. Прибыв в середине января в распоряжение Барбайи, Джоаккино сразу погрузился в работу. Но, как ни странно, его ждало не сочинение оперы. Ему предстояло ставить оперу своего коллеги Гаспаре Луиджи Спонтини, который в эти годы жил в Париже. Это был «Фернанд Кортес, или Завоевание Мексики», сочиненный еще в 1809 году. Монументальная и воинственная, опера Спонтини отразила эстетические вкусы наполеоновского времени и явилась одной из тех, что подготовили появление нового романтически-красочного жанра, зародившегося во Франции, – большой оперы. Как писали газеты, Россини, взявшийся за дело со всей присущей ему энергией, окружил произведение Спонтини «любовной заботой». Исполнение, состоявшееся 4 февраля 1820 года, прошло отлично, но прием встретило безразличный. Просто итальянская публика тех дней оказалась неподготовленной к восприятию музыки такого типа. Но Россини отлично понимал значение появления этого жанра, таящего в себе огромные выразительные возможности, ведь в распоряжении композитора находились огромные ресурсы – мощный хор, большой оркестр, балет, всевозможная изощренная сценическая техника.
Сначала Россини выступил в новом для него качестве постановщика чужой оперы, а потом – привычной, но нелюбимой роли. К празднику Скорбящей Богоматери ему заказали Торжественную мессу. Исполненная 19 марта 1820 года в церкви св. Фердинанда, она оказалась удивительно мелодичной, красивой и целомудренной. Стендаль рассказывал, что, прослушав мессу, один из восхищенных священников воскликнул: «Россини, если ты с этой мессой постучишься во врата рая, то, несмотря на все твои прегрешения, святой Петр не сможет не отворить их перед тобой». И никто не захотел обратить внимание на то, что вся месса состояла из интонаций и целых мелодий из сочинений ее веселого автора, то есть из далеко не божественных произведений – опер! И это было сделано вовсе не из насмешки над священнослужителями – Просто таково оказалось музыкальное мышление Россини.
Однако этот «отдых» от оперного творчества длился недолго. Во второй половине мая импресарио театра «Сан-Карло» вновь предложил композитору работу над новой оперой, либретто к которой написал неаполитанский драматург Чезаре делла Балле, герцог ди Вентиньяно. Сюжет он заимствовал из трагедии Вольтера «Магомет II». Хотя местная пресса пела либреттисту дифирамбы, пьеса получилась лишенной действия, наполненной неправдоподобностя-ми и ужасно корявой по форме. Но Россини привлекла эта тема, в которой раскрывался извечный конфликт между чувством и долгом и прозвучали героико-патриотические мотивы. Россини с удовольствием принялся за работу, но… осторожно. Неужели насмешник Джоаккино стал чего-то бояться? Смех-то смехом, а привычка привычкой. Дело в том, что итальянцы – очень суеверный народ. Испокон веков у них считается, что нечистая сила все время вертится около людей и не упускает случая навредить. Чтобы отогнать ее, надо выставить вперед два пальца левой руки. Левой потому, что правой в то время можно работать. По Неаполю в то время ходили слухи, что у герцога Вентиньяно дурной глаз. Рассказывали, что и Россини для отвода нечистой силы во время работы над партитурой «Магомета II» держал два выставленных вперед пальца левой руки! Наверно, народное средство помогло? Ведь опера оказалась удачной.
Ну, а если серьезно, то вначале Россини очень торопился, думая, что оперу придется ставить в том же сезоне, но премьеру назначили на осень, а потом и вовсе отложили. В июле 1820 года в Неаполе вспыхнуло восстание карбонариев. Театральная жизнь города прекратилась, да и сам маэстро не мог остаться в стороне от таких волнующих событий. Его прогрессивные демократические взгляды были общеизвестны. Джоаккино записался в национальную гвардию. Говорят, что он даже сочинил «Гимн борьбы за конституцию». Во всяком случае, полиция установила за ним строгий надзор, а в венецианском архиве сохранилось следующее предписание:
«Венеция, 3 марта 1821 г., № 783.
гг. Начальникам полиции
Известно, как сильно заражен революционными идеями знаменитый композитор Россини, находящийся в настоящее время в Неаполе. Я заранее предупреждаю об этом г. Начальника полиций не только с тем, чтобы в случае прибытия во вверенный его надзору округ композитора Россини за последним был установлен строжайший надзор, но и для того, чтобы г. Начальник полиции особенно тщательно проследил, кто те люди, с которыми, стремясь дать выход своему революционному энтузиазму, установит Россини связь. Обо всем замеченном прошу немедленно прислать мне точное донесение. Кубек».
А революция в Неаполитанском королевстве все-таки победила. Королю Фердинанду пришлось дать своему народу конституцию, в стране появилось буржуазно-либеральное правительство.
Когда установился порядок, возобновилась и концертно-театральная жизнь Неаполя. Состоялась наконец премьера «Магомета II», которая прошла 3 декабря 1820 года. Несмотря на актуальность проблем оперы, она встретила довольно холодный прием у слушателей. Новизна формы, обогащенная гармонизация инструментовки неприятно удивили неаполитанских театралов, которые всегда больше всего ценили виртуозность стиля и мелодическую красоту. И только потому, что все это появилось в опере Россини, которого все так любили и уважали, не было провала. Как же все-таки публика не любила ничего нового!
За прошедшие три года Россини писал в основном «серьезные» оперы. Неожиданная перемена вкусов? Да нет, скорее закономерность. Просто о многом хотелось говорить без смеха. Сказывалось и то, что новое течение в искусстве – романтизм – вносил свои коррективы и в музыку. А это влекло и новые средства. Новаторство Россини отличалось тем, что кардинально композитор ничего не менял. Зато новый взгляд на традиционные приемы, их новые сочетания и применение давали удивительные результаты. Впрочем, почему удивительные? Вполне логичные и закономерные, хотя и несколько неожиданные в своей «знакомой» новизне.
Глава 12.
РИМСКИЙ КАРНАВАЛ И КОНЕЦ ХОЛОСТЯЦКОГО ЖИТЬЯ
После проведения обязательных по контракту спектаклей Россини отправился в Рим. К карнавальному сезону 1821 года Вечный город ждал его новой оперы. На сей раз премьера должна была состояться в театре «Аполло», импресарио которого был некто Вестрис. Для театра являлось большой удачей заключить договор с таким знаменитым композитором, потому-то довольный импресарио и дал объявление в газету, не только пообещав римлянам новую работу любимого ими композитора, но даже сообщив ее название – «Матильда».
