— Кажется, нашли, подверни чуть влево, — вдруг громко скомандовал штурман.
— Усенко, смотрите, слева корабли, — тут же прозвучал в эфире голос командира истребителей сопровождения майора П. И. Павлова.
— Да, да, вижу, — ответил Усенко.
Около пятнадцати кораблей шли вдоль изрезанного шхерами берега. Они спешили в Котку.
— Приготовиться к атаке! — подал команду Усенко.
— Сушкин, выйдите вперед, сфотографируйте корабли! Наблюдайте за ударом и зафиксируйте результат, — передал по радио ведущий группы прикрытия. Пара "яков" устремилась вперед.
В небе появились дымные шапки — открыла огонь корабельная зенитная артиллерия. Экипажи "Петляковых" сосредоточили теперь все внимание на прицеливании. Усенко первым бросил свою машину в пике. За ним последовали остальные. А с палуб кораблей навстречу пикировщикам потянулись пунктиры трассирующих снарядов.
Павлов заметил, что ниже в стороне от кораблей вертятся вражеские истребители. "Ожидают выхода наших "пешек" из пикирования", — догадался ведущий группы прикрытия и молниеносно ринулся вниз. Используя преимущество в высоте, "яки" первыми атаковали "фоккеров" и не дали им возможности приблизиться к "петляковым ". Но тут появилась еще четверка ФВ-190. Наши истребители не успели преградить ей путь, и она обрушилась на звено Журина. Загорелся самолет левого ведомого — гвардии младшего лейтенанта Н. Г. Туренко. Объятый пламенем, Пе-2 пошел вниз.
В это время и Журин почувствовал, как сильно тряхнуло его машину. Глаза вдруг затянуло какой-то пеленой, и силуэты самолетов расплылись. В первый миг он не мог понять, что .произошло. Мысль работала замедленно. Машинально он провел рукой по лицу и увидел, что перчатка в крови. "Ранен", — с тревогой подумал Журин. Напрягая внимание, он осмотрелся кругом. "Фокке-вульфов" поблизости не было. Взглянул на штурмана.
— Что с тобой, Коля?
Шуянов сидел на полу в неудобной позе и смотрел на свою перебитую ногу, безжизненно лежавшую теперь поперек кабины. Лицо его было белым как полотно.
— Ногу оторвало, — тихо простонал Шуянов.
Слова Николая сильнее огня опалили сердце Журина и сразу вывели его из оцепенения, в которое он впал после удара в голову. Сознание прояснилось. Теперь он знал, что надо делать.
— Держись, Николай, не отчаивайся! Еще не все потеряно! — пытался он утешить Шуянова и передал своим ведомым приказание подойти ближе.
— Командир, правый мотор дымит, — доложил воздушный стрелок-радист.
Журин понял всю опасность создавшегося положения. Надо бы немедленно садиться, но куда? Под крылом — сколько видел глаз — простиралась холодная мартовская вода.
— Передай ведущему, что уходим на Лавенсаари, — сказал он Шишкову.
Позабыв о своем ранении, Анатолий думал о спасении жизни штурмана. За самолетом тянулся длинный шлейф белого дыма. Журин сбавил обороты подбитого мотора, сбалансировал машину в горизонтальном полете и развернулся на Лавенсаари. Он знал, что это самый близкий аэродром, на который можно произвести посадку. Только бы дотянуть...
Мотор стал дымить меньше. Журин увидел, как пара "яков" отвалила от общей группы и пристроилась к нему. Это был старший лейтенант Г. М. Шварев со своим ведомым. На душе стало легче. "Спасибо вам, дорогие друзья", подумал Анатолий.
В бескрайнем просторе моря показался маленький остров.
— Коля, вижу Лавенсаари, — обрадовался Журин. — Потерпи еще немножко!
Напрягая усилия, Шуянов пытался ответить командиру, но не смог произнести ни слова. Он только согласно кивнул головой. Глаза его тускнели, как огоньки в густеющем тумане. Вначале он еще верил в свое спасение, а теперь для него все померкло.
Летчик поставил рычаг шасси на "выпуск" и взглянул на контрольные лампочки. Они продолжали гореть. Шасси не выпускались, где-то, очевидно, была повреждена система. Журин повел машину со снижением, рассчитывая сесть с ходу на фюзеляж. Со старта навстречу ему полетели красные ракеты. Там решили, что он забыл выпустить шасси. Не обращая внимания на ракеты, летчик подвел машину к земле и выключил зажигание. Через мгновение она с треском и скрежетом ударилась о землю, проползла метров сорок и остановилась. В наступившей тишине Журин услышал приглушенный ст.он и тяжелое дыхание Шуянова.
— Жив, Николай!.. Порядок!.. — закричал командир экипажа.
Он аварийно сорвал фонарь, и кабина сразу наполнилась холодным воздухом. Рядом, на плоскости, появился Шишков.
— Товарищ командир, вы ранены? — бросился он к Журину, увидев его окровавленное лицо.
— Это пустяк. Ты взгляни на штурмана, — уныло ответил летчик.
Посмотрев на как бы раздавленное тело Шуянова, стрелок-радист все понял.
А по летному полю к самолету мчалась санитарная автомашина, бежали люди. Над распластанной на земле "пешкой" низко пронеслись два "яка". Покачав крыльями, они взмыли вверх. В ответ Шишков приветливо помахал им рукой.
Подбежавшие люди начали вытаскивать Шуянова из кабины. Штурман не выдержал боли и отчаянно закричал:
— Не трогайте меня!
Перебитая нога Николая, державшаяся, видимо, только на коже и на изодранной одежде, зацепилась за борт кабины.
— Ногу приставьте... ногу... — простонал Шуянов и потерял сознание. Его отвезли в санчасть.
Журину промыли раны, забинтовали голову и предложили койку в палате той же санчасти. Но он отказался ложиться.
— Теперь мой штурман в безопасности, врачи ему помогут, — заявил летчик. — А мы с Сергеем вполне здоровы. Нам надо добираться в полк. Есть у вас катер или самолет, чтобы перебраться на Большую землю?
— Через час туда пойдет Ли-2, — ответил кто-то. Простившись с другом, А. И. Журин и С. Т. Шишков перелетели в Кронштадт. Оттуда командиру экипажа удалось дозвониться до своего полка и доложить командиру о случившемся. Присланный в Кронштадт По-2 доставил летчика и стрелка-радиста на свой аэродром.
— Вы действовали, как настоящие гвардейцы, — сказал командир полка, пожимая руку Журину и Шишкову.
— Молодцы! — с улыбкой добавил замполит.
Подошедшие лётчики, техники, воздушные стрелки-радисты плотным кольцом обступили друзей, радуясь их возвращению.
— Что с Николаем? Где он? — наперебой спрашивали они.
* * *
А перевитый бинтами гвардии лейтенант Н. О. Шуянов лежал в это время в санчасти, на далеком острове Лавенсаари. Открыв глаза, он увидел рядом незнакомых людей в белых халатах.
— Как себя чувствуете? — спросил его врач.
У Николая сильно болели голова и ступня раздробленной ноги. Не было сил пошевельнуться. Мучила жажда.
— Пить, — простонал штурман. Ему подали воду.
— Отправляем вас в Ленинград, в стационарный госпиталь, — заявил врач. — Необходима срочная операция.
