Потерпев поражение в битве за Атлантику, немецкие подлодки лишись и возможности безнаказанного приближения к портам союзников.
Основная шифровальная машина, применявшаяся немцами, — «Энигма» — считалась очень надежной. Первым, кто в этом усомнился, был Дёниц. Он забеспокоился сразу в июне 1940 г. после пропажи судна метеоразведки С-26 (на нем имелся экземпляр шифратора) и потопления 31 мая 1940 г. у берегов Англии подлодки U-13. Сотрудники службы связи Кригсмарине заверяли Дёница, что таблицы не продержатся в воде сколь-нибудь заметное время и после их восстановить невозможно, а экипажи судов знают о необходимости при угрозе захвата в первую очередь уничтожить шифровальную машину.
Дёниц снова заговорил о возможном перехвате сообщений через год — когда в 1941 г. британские конвои стали упорно и раз за разом обходить районы, в которых их поджидали немецкие подлодки.
«Читал ли противник наш радиообмен, и если да, то в какой степени, — установить уверенно, несмотря на все наши усилия, нам не удалось, — писал Дёниц. — Во многих случаях резкое изменение курса конвоя наводило нас на мысль, что противник делал это. В то же время было много и таких случаев, когда, несмотря на оживленный радиообмен подводных лодок в определенном районе, одиночно следовавшие суда противника и даже конвои шли прямо в тот район, где только что были потоплены суда или даже имел место бой с атаковавшими конвой подводными лодками».
Командующий подводным флотом рейха был прав в своих наихудших подозрениях…
8 мая 1941 г. подводная лодка U-110 (командир — капитан-лейтенант Юлиус Лемм), атаковала южнее Гренландии британский конвой. Командир эскорта Крессуэл умело организовал контратаку, вынудил поврежденную лодку всплыть — и она была тут же захвачена абордажной партией, которой руководил лейтенант Дэвид Болме. О нем говорили, что один из его предков плавал вместе с Френсисом Дрейком, поэтому умение брать корабли на абордаж было у лейтенанта королевского флота, что называется, в крови. На этот раз ценность приза оказалась куда значительнее каравеллы с пряностями или даже галеона, набитого золотыми слитками. Англичане действовали так стремительно, что немцы не успели уничтожить шифровальную машину. «Энигма» со всеми прилагающимися документами досталась британцам в целости и сохранности. А захват им удалось сохранить в тайне настолько, что о нем стало в полной мере известно лишь после войны.
Убежища для подводных лодок
В книге Хайнца Шаффера «U-Boat 977. Воспоминания капитана немецкой субмарины, последнего убежища Адольфа Гитлера» есть такие строки: «Сен-Назер. В первый раз мы бросаем якорь в убежище для подлодок. Это был триумф техники: 12 бункеров, каждый достаточно широк, чтобы принять 3 подлодки. Они разделены переборками из железобетона в 3 фута толщиной и могут закрываться огромными стальными щитами. Доки и стоянки для ремонта замечательно защищены, крыша более 20 футов толщиной, так что ее не могла пробить не только ни одна бомба, но даже серия бомб. Поэтому работы здесь продолжались без перерыва при самом страшном воздушном налете. Задержек в размещении подлодок больше не было.
Цифры впечатляли. Для работ потребовалось около полумиллиона тонн железобетона на сумму свыше 125 млн марок. Убежища строились по всему французскому побережью, особенно в Лорьяне».
С самого начала пополнение запасов топлива на подлодках стало проблемой, и чем дольше продолжался поход, тем острее она становилась. Подлодка обычного типа могла проходить 7000 миль в каждом боевом походе. От любого немецкого порта в Северном море до середины Атлантики — 2000 миль. От выхода до возвращения — 4000 миль. Оставалось только 3000 миль на активное проведение операции.
Следовало считаться и с тем, что из-за мин и других преград лодка не сможет использовать кратчайшие пути. Бесполезно было пытаться выполнять операции в водах вокруг Британских островов, потому что они с каждым месяцем все тщательнее патрулировались самолетами и кораблями-охотниками. «Кажется, гораздо лучше отправлять наши подлодки через Северную Атлантику в отдаленные воды вроде Карибского моря и Южной Атлантики и тем заставить противника распылять свои силы, — писал Хайнц Шаффер. — Таким образом, командованию надо было решить сопряженную с большими трудностями задачу преодоления расстояния. От Гамбурга до Нового Орлеана 5000 миль и 5500 — до Рио-де-Жанейро. Это значит, что обычная подлодка не может преодолеть это расстояние и выполнить задачу, несмотря на легкость массового производства подлодок и лучшие качества вооружения. Соответственно, хотя французские базы, такие, как Бордо, Лорьян, Сен-Назер и Брест, не делают расстояния намного короче, их значение нельзя переоценить, принимая во внимание, что все немецкие порты, на самом деле все Северное море, легко могут блокироваться минными полями, сетями и другими устройствами. Это стало очевидно еще в Первую мировую войну, потому что и тогда мы несли серьезные потери, стараясь попасть в Атлантику. Действительно, можно сказать, что война не может вестись успешно без баз на Атлантике».
В начале войны было решено разместить корабли для дозаправки в определенных точках, и для этой цели использовались переоборудованные торговые суда, но к 1940 г. потери среди них оказались столь велики, что эту идею отбросили в пользу другого решения: создать подводный танкер. Эти подлодки имели водоизмещение 2000 т и могли снабдить 10 подлодок припасами и топливом. В холодильниках танкера хранились фрукты, овощи, мясо, на борту была даже своя пекарня.
«Мы шли параллельно с танкером на расстоянии, может быть, 90 ярдов. Сначала из специального пистолета выпустили линь, за ним последовал шланг и буксирный конец. Мы почувствовали облегчение, когда жидкость потекла в баки. Мы приняли 20 тонн топлива, не говоря о хлебе, картошке, овощах и других продуктах, переданных нам в водонепроницаемых мешках. Вся процедура прошла успешно, хотя для нас это был первый опыт.
Подошла другая подлодка, тоже желавшая заправиться. Ограниченные определенным количеством масла, хотя и взяли все, что нужно, мы решили погрузиться вместе — как по соображениям безопасности, так и для проверки маневренности под водой. Сначала погружался подводный танкер, за ним мы, за нами лодка, подошедшая позже» (Хайнц Шаффер, «U-Boat 977. Воспоминания капитана немецкой субмарины, последнего убежища Адольфа Гитлера»).
3 марта 1943 г. Хельмут Вальтер[51] предложил Дёницу установить на подлодке устройство, которое позволяло бы ей идти на дизельных двигателях в подводном режиме. А именно — специальное приспособление для отвода выхлопных газов и закачивания свежего воздуха. Гроссадмирал оценил идею и велел подготовить устройство как можно скорее. Впоследствии приспособление получило название «шноркель».
