Катер с абордажной командой отчалил от «Шеера», и вскоре через борт корабля уже карабкались крепкие бородатые парни с мощными плечами, вооруженные пистолетами и гранатами. При виде их капитан обрадовался, что не успел воспользоваться радиопередатчиком, как упрашивал его британский офицер. У этих ребят был вид людей, которые не станут терпеть всякие глупости. Капитан прекрасно знал, что передать сигнал бедствия после приказа остановиться — значит совершить враждебный акт. На таком расстоянии немецкие пушки разнесли бы его корабль в клочья одним бортовым залпом. И какой был бы в этом толк?
С формальностями было быстро покончено. Через десять минут на «Шеер» просигналили: «Захвачено голландское грузовое судно общей вместимостью 5200 регистровых тонн „Барневельд“ с грузом военного имущества и боеприпасов для британской армии в Египте, в том числе самолеты, грузовики, снаряды и бомбы. Судно следует из Британии в первый порт погрузки Аден через Кейптаун. Порт назначения — Александрия».
Тем временем лейтенант Петерсен, командир абордажной партии, смотрел на пассажиров «Барневельда», испытывая определенные опасения.
— По-моему, вид у них не совсем гражданский, — сказал он. — Капитан говорит, что у него нет списка пассажиров, но, может быть, мы все-таки его отыщем. Деловые ребята, на мой взгляд, и дело у них похоже на наше.
Однако вдаваться в детали времени не было, так как «Шеер» стремился поскорее отправиться за вторым кораблем, который все так же шел своим западным курсом, не имея ни малейшего понятия о том, что позади него разыгралась настоящая драма, а не обычная проверка, проводимая британским патрульным крейсером. Чтобы не вызвать подозрений, «Барневельд» под началом нового капитана и призовой команды с «Шеера» вернулся на прежний курс. Наконец новый капитан сообщил Кранке то, чего он с нетерпением ждал: «Захваченное судно под контролем».
Тогда «Шеер» помчался вдогонку второму судну на скорости 26 узлов в час. Забрать катер не хватило времени, и он пыхтел в кильватере «Барневельда». Обдуваемый встречным ветром, поднявшимся от высокой скорости, Кранке поздравил себя с тем, что, будучи в «Андалусии», позаботился о тщательном ремонте машин. Порой нужно выжать из них все, на что они были способны. Это был не первый и, вероятно, не последний такой случай. В радиорубке стояла такая тишина, что было слышно, как пролетит муха, хотя в ней собралась куча людей, которые сосредоточенно прислушивались, не раздастся ли в эфире малейший звук. Крейсер быстро нагонял судно.
В эфире по-прежнему царило молчание, и все прошло как по маслу, даже лучше, чем с первым кораблем, поскольку на этот раз никто вообще ничего не заподозрил. В конце концов, ведь британский крейсер только что благополучно проверил судно. Беспокоиться не о чем. Не сопротивляясь и не прибегая к радиопередатчику, капитан остановил свое судно, которое оказалось британским, и поджидал абордажную команду Королевского флота у себя на мостике, успев надеть парадный мундир. Конечно, когда выяснилась правда, он пережил сильное потрясение, но принял его с достоинством и невозмутимостью.
Среди вещей, собранных немецкой командой, было две книги. Одна из них называлась «Конец „Графа Шпее“ — капитан осклабился, передавая книгу, — а другая „Я видел, как они спускаются“. В ней автор-голландец рассказывал о немецком парашютном десанте на Роттердам.
Судно „Стэнпарк“ общей вместимостью 5600 тонн направлялось из Бомбея в Британию с грузом хлопка. Как трофей оно не интересовало Кранке, и капитан решил подорвать его. Пока команду „Стэнпарка“ перевозили на „Шеер“, а абордажная команда готовила подрывные заряды, чтобы затопить корабль, „Барневельд“, с мостика которого лейтенант Петерсен следил за захватом второго корабля, повернул к „Шееру“. Катер подошел к крейсеру, старшина поднялся на борт и торопливо доложил на мостик о том, что сорок пять пассажиров „Барневельда“ — это сплошь солдаты и моряки, в том числе подводники, и нужно как можно скорее доставить их на „Шеер“, поскольку в абордажной команде всего пятнадцать человек.
— Приступайте немедленно, — ответил Кранке. — Три офицера, сорок пять рядовых и сорок три человека экипажа против пятнадцати немцев. Силы, прямо скажем, неравные. Интересно, почему они еще ничего не предприняли.
Со „Стэнпарка“ доложили, что все готово к затоплению.
„Больше приказов не будет, — просигналил Кранке. — Затопить“.
Абордажная команда покинула корабль, и через семь минут — очень короткий срок, который всегда кажется бесконечным старшине, ответственному за установку подрывных зарядов, — послышался первый глухой удар. Через несколько секунд раздались остальные взрывы. „Стэнпарк“ стал быстро погружаться и вдруг замер. Вероятно, груз удерживал его на поверхности воды. Посредине корабля начался пожар, он быстро распространялся, и вот уже корабль и окружающее море озарились ярким пламенем.
— Красивая иллюминация, — сказал Кранке. — Очень мило, но слишком жарко для этой части света. Потушите поскорее.
Офицер торпедной части лейтенант Шульце получил приказ добить пылающее судно торпедой. Торпеду пустили с мостика, электродистанционно, но она прошла мимо, в 370 метрах от цели.
— Попробуйте еще раз, Шульце, — спокойно сказал Кранке. — Да, кстати, где катер, который подошел с кормы пару минут назад?
— С левого борта, капитан, — доложил впередсмотрящий.
— Торпедный аппарат правого борта. Огонь!
Но по несчастливой случайности именно в этот момент с правого борта под самым торпедным аппаратом появился катер. Выскочила девятиметровая торпеда, и ее задняя часть ударилась о планшир катера, из которого матросы едва успели броситься в воду после предупредительного крика сверху. У торпеды, как видно, повредилось устройство наведения, и стоявшие на палубе увидели, как она стремительно мчится вперед у самой поверхности воды. Внезапно она повернула и понеслась прямо на „Шеер“, к несчастью стоявший неподвижно. Взбесившаяся торпеда оставляла за собой зеленоватый след.
Кранке тоже увидел торпеду, но ничего не мог поделать, чтобы уйти с ее пути. Все молча ждали. Странное ощущение нереальности происходящего охватило всех, никто не мог полностью осознать то, что казалось очевидным фактом: что в самую середину „Шеера“ вот-вот ударит пущенная им самим торпеда, — никто, кроме разве что матроса из Восточной Пруссии, зенитчика, который сухо заметил своим товарищам:
— Завтра в штаб-квартире флота доложат о новой победе: „Адмирал Шеер“ торпедировал 13 000-тонный крейсер у берегов Камеруна».
