- Если бы я захотел выдать ваш труп за труп Михайло, то я бы попросту пристрелил вас в этой комнате. Разве это так трудно? Не сомневаюсь, что и вы имеете в этом отношении некоторый опыт. Но я гарантирую вам жизнь, ибо я отвечаю за нее. И еще одна гарантия: я, а не Шульц, мы, американцы, а не немцы тут хозяева, хотя внешне все и кажется иначе. Раз вы до сих пор живы, это лишь значит, что я не желаю вашей смерти. Вам это ясно, господин Зденек? Я не желаю вашей смерти...
Карранти очень спокойно, даже методично объяснял Зденеку, что он в его руках и что он мог бы убить его и выдать за Михайло, который якобы пришел свести с ним счеты. Кстати, он, Карранти, мог бы заодно покончить и с Мазелли, обвинив его в том, что тот впустил к нему Михайло и пытался помочь партизанскому разведчику. Карранти говорил, логически развивая свои мысли: он отвечает за жизнь Зденека, и поэтому, чтобы получить от немцев награду, им вдвоем придется затеять этот маскарад с поимкой Михайло.
- Ей-богу, вы наивный человек! Вас повесят, а меня спросят, где Зденек, которого мы вам послали? Я же отвечаю за вас головой! Мы связаны с вами одной веревкой! Ну как? По рукам?
Ему удалось рассеять колебания Зденека, который решил, что дело тут не в деньгах, ибо двести пятьдесят тысяч марок слишком маленькая сумма, для такой крупной птицы, как Чарльз Беннет, и, конечно, вся эта история имеет для Карранти в первую очередь политическое значение: Карранти хотел сломить волю местного населения, рассеять миф о легендарном Михайло. Что же касается суммы, назначенной за голову Михайло, то какой же смысл Карранти от нее отказываться, если она валяется на улице и ее лишь стоит поднять, чтобы положить в карман.
Зденек, наконец, сдался, и Карранти предложил ему прорепетировать сцену допроса.
- Великолепно! - воскликнул он, когда "допрос" был закончен, - так же вы держите себя и в гестапо.
- Когда мы приступим к делу? - спросил Зденек.
- Сейчас же. Откладывать - значит рисковать. Вас может кто-нибудь увидеть.
Зденек встал; всем своим видом он выражал готовность.
- С чего начнем?
- Во-первых, вам нужно будет изменить прическу. У вас плохие волосы, попробуйте смазать их вазелином... И зачешите назад; лоб должен быть открытым. Вы все найдете в ванной комнате. Потом Мазелли подберет для вас подходящую немецкую форму. Михайло любит появляться в Триесте под видом немца. Да, оружие у вас какой системы?
- Парабеллум.
- Сойдет... Ну, и в-третьих, я поручу синьору Мазелли немедленно проводить вас к порту, скажу ему, что вас интересуют военные корабли немцев. Он не знает, зачем вы ко мне присланы.
- А если мы наткнемся на фельджандармерию и я не успею покончить со стариком?
- Около Мазелли вы можете считать себя в безопасности, - его никто не тронет.
- Когда нужно будет стрелять?
- Чтобы лучше рассмотреть порт, вы выйдете за пределы города и подниметесь на возвышенность... Там мы вас и найдем. Стреляйте, как только заслышите наши шаги.
- Я могу пройти в ванную комнату? - спросил Зденек.
- Да, пожалуйста. Я пойду за Мазелли.
Минут через тридцать Зденек в форме немецкого офицера шел вместе с Мазелли по захолустным улицам Триеста.
Старик едва поспевал за Зденеком. Чтобы не отстать от агента, ему приходилось бежать за ним по-петушиному, вприпрыжку. Всю дорогу агент молчал, не замечая Мазелли. С тех пор как поселился этот американец, с ним, Мазелли, вообще совсем перестали считаться. Ах, с каким удовольствием убрал бы он Беннета со своего пути!
- Поторапливайтесь, синьор, поторапливайтесь, - на ходу бросил Зденек. - Время не ждет.
- Прошло мое время, - прерывисто вздохнул Мазелли. - Не тот у меня возраст, чтобы бегать по улицам.
Однако он ускорил шаги.
В портовой части города было безлюдно. Только у гранитного пирса, где в ряд стояли носами к берегу военные корабли, медленно, лениво прохаживались часовые. Береговая охрана... На площади показался человек в штатском. Он приблизился к часовым, фамильярно кивнул им:
- Как дела, ребята?
- Да вроде ничего, - ответил высокий немец, - взрывов нет, погода хорошая...
С моря дул теплый ветерок.
Человек в штатском оглянулся и, сразу став серьезным, сказал:
- Вот что, ребята. Я заметил сейчас на берегу двух подозрительных людей. Надо их взять.
Высокий немец усмехнулся:
- Подозрительных тут полон город!
- Я знаю, что говорю! - жестко молвил человек а штатском, - их надо взять. Кажется, это крупная добыча.
Рябой немец, по-видимому возглавляющий охрану, спросил:
- А почему мы должны вам верить?
Карранти - это был он - протянул рябому оранжевый пропуск, выданный ему Шульцем. Немцы сразу подтянулись.
- Где они? - коротко спросил рябой.
- Я проведу вас...
...У Мазелли был жалкий вид, когда он карабкался на высокий холм, откуда просматривалась бухта. Он шел впереди, но то и дело терял равновесие, пятился назад, и тогда Зденек подталкивал его. Наконец Мазелли, тяжело дыша, остановился:
- Может быть, вы подниметесь без меня, а я подожду вас внизу?
- Нет, синьор, мне нужны будут ваши разъяснения, - хмуро бросил агент.
Мазелли снова начал взбираться наверх. В это время снизу послышались чьи-то шаги. Услышав их, Зденек вынул из кармана парабеллум, не спеша поднял его, прицелился и выпустил в затылок Мазелли одну за другой две пули. Тот по инерции шагнул вперед, к вершине холма, на сотую долю секунды замер, словно раздумывая, стоит ли сделать еще один шаг, и ничком рухнул на землю:
Подбежав к нему, Зденек для верности выпустил в труп еще несколько пуль. Но тут подоспела береговая охрана, и Зденек услышал резкий голос Карранти: "Взять!" Он оглянулся на голос и увидел Карранти. Лицо Зденека изображало гнев и изумление:
- Так вот он где, предатель! - И, продолжая игру, Зденек плюнул Карранти в лицо. Все шло как по-писаному. Вот только с плевком Зденек переборщил... Карранти поморщился.
Зденек попытался было отстреливаться, но обнаружилось, что магазин его пистолета пуст. Тогда он в отчаянии швырнул пистолет в солдата, который бросился на него. Тяжелый парабеллум угодил нацисту в переносицу: он повалился со стоном. Но тут же кто-то оглушил Зденека прикладом автомата; он, охнув, схватился за голову... "Что ж, - мелькнула мысль, - Карранти действует правильно... Однако нелегко играть роль Михайло".
В гестапо Карранти опознал в задержанном Михайло и договорился с Шульцем, что тот принесет ему протокол допроса. Зденека быстро привели в сознание, и он стал вести себя так, как учил его Карранти.
Уставший от кровопролитной войны, безраличный ко всему на свете, поняв, что партизаны продержатся недолго, что дальнейшее сопротивление бессмысленно, мнимый Михайло раскрыл нацистам все, что знал о партизанах. При этом он держал себя мужественно, с достоинством, не как предатель, а как рыцарь, признавший себя побежденным.
