Когда все собрались, вкратце обрисовал обстановку, рассказал о том решении, которое собираюсь принять. С Чернышевым у меня были весьма дружеские отношения. Посмотрел он на меня, прищурился:
- Смотри, Никола, ответственность-то огромная. Я её с себя тоже не снимаю. Но я гражданский человек, а ты - военный. С тебя первого будет спрос... Но я - "за"! Думаю, что и другие члены военного совета того же мнения.
С души камень свалился. Ну что ж, будем действовать!
Решаю привести флот в полную боевую готовность скрытно. А для начала немедленно развернуть в районе маневрирования американских авианосцев 27 подводных лодок и выслать туда самолеты дальней морской разведки - Ту-95 рц.
О своих действиях послал министру обороны шифротелеграмму. Кроме того, попытался связаться с нашим послом в Пхеньяне и министром обороны КНДР. Но их телефоны молчали. Возможно, связь была повреждена или отключена. Но от этого не легче.
Высылаю к Вонсану эскадру надводных кораблей во главе с ракетным крейсером "Варяг" под флагом контр-адмирала Ховрина. А в голове звучат строчки любимой песни: "Наверх вы, товарищи, все по местам! Последний парад наступает. Врагу не сдается наш гордый "Варяг"..."
Неужели история повторяется даже в деталях - тот же Корейский полуостров и то же гордое имя "Варяг"? Однако предаваться размышлениям некогда. Приносят донесение от Ховрина: "Прибыл в район. Маневрирую. Меня интенсивно облетывают "Виджеленты" (палубные штурмовики. - Н.Ч.). Проходят на предельно низких высотах, едва не задевая мачты".
Посылаю свое радио: "Приказ на открытие огня отдавать только в случае явного нападения на корабли. Сохранять выдержку и меры безопасности".
Звоню командующему авиацией флота генералу Томашевскому:
- Александр Николаевич! Поднимайте полк ракетоносцев Ту-16 и лично вылетайте в район конфликта. Облетывайте авианосцы на низких высотах с выпущенными из люков ракетами С-10. Может, вид противокорабельных ракет с головками самонаведения охладит их пыл.
Томашевский поднял в воздух двадцать ракетоносцев и сам возглавил строй на двадцать первой машине. Их появление над американской эскадрой произвело должное впечатление. Оба авианосца развернулись и направились в Сасебо - американскую базу в Японии.
Не знаю, поняли ли в Москве, как близки мы были к войне, но я прочувствовал это каждой своей клеточкой. Не дай бог, если бы наш самолет врезался в американский корабль или у кого-то из командиров сдали нервы. Смерть носилась над нашими и их головами на высоте мачты. Но все обошлось...
Я приказал заснять на пленку отход авианосцев, и Томашевский выслал вдогонку пару разведчиков Ту-95. Ведущим был майор Дейнеко. Летчики догнали авианосец "Индепенденс" в Восточно-Китайском море и сфотографировали его. Их появление было столь внезапным, что американцы не успели поднять в воздух палубные истребители.
И только тогда я получил, наконец, шифротелеграмму за подписью начальника Генерального штаба Маршала Советского Союза М. Захарова. Он приказывал: "Флот скрытно поднять по тревоге. Выслать корабли к Вонсану..." Но корабли к тому времени возвращались в свои базы.
Потом позвонил по ВЧ Адмирал Флота Советского Союза С.Г. Горшков и передал мне просьбу министра иностранных дел А.А. Громыко - смогу ли я доставить на своем самолете в Пхеньян нашего посла Сударикова, который находился в это время в Москве. У корейцев все аэродромы закрыты, а ему нужно срочно вернуться к месту службы. У меня был не ахти какой самолет Ил-14, но шеф-пилот Иван Васильевич, пожилой, уравновешенный, очень опытный летчик, хорошо знал трассу на Пхеньян. Судариков прилетел во Владивосток рейсовым Ту-104, я его встретил на аэродроме, и прежде чем отвезти к своему самолету, мы по русскому обычаю хорошо отобедали. Посол сказал мне, что везет пакет с посланием Леонида Ильича к Ким Ир Сену. Суть послания в том, что Советский Союз ввязываться в войну с Америкой из-за "Пуэбло" не будет. Кроме того, Судариков сообщил мне, что мои действия в Кремле одобрены.
Я позвонил командующему войсками ПВО страны на Дальнем Востоке и предупредил его, что мой самолет в таком-то часу пересечет над морем воздушную границу и полетит на Пхеньян.
- Мы-то пропустим, а вот не сбили бы корейцы. У них там все на "товсь"!
Ил-14 с Судариковым на борту пересек Японское море, а дальше ас-пилот Иван Васильевич на предельно низкой высоте, мастерски лавируя между сопками, добрался до Пхеньяна и неожиданно для корейцев приземлился на столичном аэродроме. Посол выполнил свою миссию.
Вот так я "воевал" с Америкой... Всех отличившихся представил к правительственным наградам.
- А чем закончился инцидент с "Пуэбло"?
- Конфликт растянулся на весь год. Только в декабре 68-го американцы, если верить сообщениям прессы, выкупили у Ким Ир Сена свой экипаж. Потом вернули и корабль. Кстати, годом раньше американцы имели куда более печальные последствия с однотипным "Пуэбло" судном-разведчиком "Либерти". Во время слежения за ходом арабо-израильской войны корабль был неожиданно атакован израильскими самолетами, а затем и торпедными катерами. На охваченном пламенем "Либерти" погибли тридцать четыре моряка и сто семьдесят один получил ранения. В Белом доме к этому инциденту отнеслись весьма благодушно. Авианосцы тревожить не стали. Даже положенного расследования не провели.
Но это уже другая история. Я же горжусь тем, что все мои корабли и самолеты, выполнив свой воинский долг, вернулись в базы без потерь".
Глава шестая ДЕНЬ, КОГДА ОСЛЕПЛИ ЧАЙКИ
День 30 октября 1961 года, в отличие от 12 апреля, не вошел в политические календари СССР как день национальной гордости советских людей, хотя гордиться было чем. О том рекорде - зловещем, конечно, и во многом вынужденном - советские люди так и не узнали, как и ныне знают о нем далеко не все. И тем не менее...
30 октября 1961 года в ясном небе над Новой Землей зажглось второе солнце. Оно горело в течение 70 секунд, озаряя огромный заснеженный архипелаг пронзительным слепящим светом. Это был самый мощный в мире термоядерный воздушный взрыв - свыше 50 мегатонн в тротиловом эквиваленте.
К взрыву царь-бомбы начали готовиться за пять лет до дня "Ч". Впрочем, на языке военных атомщиков оно называлось весьма прозаично "изделие 202". Но имела невиданные до сих пор размеры: восьмиметровая бомба толщиной в два метра, вес 26 тонн. Чтобы поднять в воздух такую махину требовалась специальная переделка дальнего стратегического бомбардировщика Ту-95. Выбрали оптимальный тип подвески - полунаружный. При этом, выражаясь языком документов, "створки бомбового отсека были доработаны по форме корпуса изделия с утоплением их внутрь фюзеляжа самолета". Но и это полдела. По замыслу испытателей, бомба должна была взорваться в воздухе высоко над землей. Для это пришлось разработать уникальную парашютную систему.
