Когда «Какафуэго» и «Золотая лань» расходились в разные стороны, кто-то из испанцев с горькой иронией крикнул англичанам:
— Наш корабль больше никогда не будут называть «Извергающим огонь» — скорее уж «Извергающим серебро». Теперь ваш корабль будут называть «Извергающим огонь»!
Прощальные слова испанца весьма позабавили английскую команду.
ОПЕРАЦИИ В ВОДАХ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АМЕРИКИ И МЕКСИКИ
Расставшись с «Какафуэго», Дрейк серьезно задумался над тем, какой путь ему следует избрать для скорейшего возвращения на родину. Понимая, что путь через Магелланов пролив наверняка перекрыт испанцами, а в Ост-Индии его могут поджидать португальские эскадры, капитан «Золотой лани» решил попытаться найти северный проход из Тихого океана в Атлантический. Флетчер писал по этому поводу: «Теперь предстояло либо приняться за разрешение, либо отказаться от надежды разрешить ту главную задачу, которую наш генерал себе поставил, а именно: открыть в Северной Америке проход из Тихого океана в Атлантический. Этим мы не только оказали бы громадную услугу нашей родине, но и для самих себя сократили бы долгий и скучный обратный путь. Поэтому весь экипаж внимательно слушал и одобрил мнение своего капитана, что теперь надо было, прежде всего, привести в порядок корабль, запастись топливом и водой, а затем приняться за поиски указанного прохода, которым мы могли бы радостно вернуться к своим вожделенным очагам».
«Золотая лань» приблизилась к побережью Коста-Рики и 16 марта, обогнув скалистый остров Исла-дель-Каньо, стала на якорь в укромной бухте (ныне носящей имя Дрейка). Здесь участники экспедиции решили отдохнуть после долгого плавания, почистить днище корабля и пополнить запасы питьевой воды, дров и провианта.
20 марта в море были замечены паруса небольшого фрегата, идущего с севера. Дрейк отправил на его захват пинас, на котором находился вооруженный отряд из трех десятков человек. Вице-губернатор Коста-Рики капитан Хуан Солано в рапорте президенту аудиенсии Гватемалы сообщал: «Как только англичане приблизились, они начали трубить в трубы и произвели из аркебуз несколько выстрелов в воздух, чтобы принудить испанцев либо защищаться, либо сдаться. Увидев, что последние не собираются сдаваться, англичане произвели выстрелы на поражение и ранили двух солдат. Понимая, что сопротивление бессмысленно, испанцы сдались, и англичане поднялись на их судно и отвели его в бухту, из которой вышла их ланча. Там, на большом корабле в 200 тонн, находился их генерал-капитан, имя которого — Фрэнсис Дрейк. Это судно несет 14 больших пушек и 86 человек, все — опытные моряки и солдаты, не считая аркебузного снаряжения, множества единиц ручного оружия и иного вооружения, каким обычно пользуются разбойники, подобные этим».
Владельцем судна оказался Родриго Тельо, который тремя днями ранее покинул реку Сан-Педро-де-Пальмар, протекающую близ городка Никоя, чтобы доставить в Панаму груз сарсапарильи, топленого свиного жира, меда и маиса. Но гораздо большую ценность для Дрейка представляли находившиеся на призе двое пилотов, Алонсо Санчес Кольчеро и Мартин де Агирре, которые должны были доставить на Филиппины нового губернатора — Гонсало Ронкильо. При них находились новейшие навигационные карты и лоции Тихого океана, а также письма вице-короля Новой Испании, адресованные Ронкильо и другим высокопоставленным чиновникам. По свидетельству Нуньо да Силвы, Дрейк сразу оценил важность этих бумаг «и радовался им, заявляя, что заберет их в свое родное королевство».
Трофейные карты и лоции в дальнейшем, безусловно, помогли Дрейку в его плавании в Ост-Индию.
Заметим, кстати, что капитан «Золотой лани» пытался нанять Санчеса Кольчеро штурманом экспедиции, предлагая ему за это тысячу дукатов и даже отправив его жене 50 песо. Однако испанец решительно отказался от этого предложения, уверяя, что он не пилот, хотя и знаком с побережьем Китая.
Сарсапарилья была выгружена с борта призового судна на берег. Затем туда же перенесли серебряные слитки и иные ценности с «Золотой лани». Желая максимально облегчить свой корабль, Дрейк приказал перетащить с него всю артиллерию на судно Тельо. Наконец матросы занялись кренгованием и очисткой днища.
По данным Солано, полученным от моряков с судна Тельо, флагман Дрейка «перевозил в качестве балласта тысячу двести слитков серебра, каждый из которых оценивался в триста песо. Кроме того, он имеет три огромных сундука, полных золота. У него имеется также три или четыре сундука, полные пиастров, так что, согласно признанию, которое он сделал этим испанцам, он везет более шестисот тысяч песо».
Когда все ремонтные работы на «Золотой лани» были завершены, галеон снова спустили на чистую воду, погрузили на него золото, серебро, пушки, воду и дрова, и 25 марта, в девять часов вечера, он вышел в море вместе со своим призом. На следующий день пинас был взят на буксир, и так его тащили за кормой флагмана до 27 марта. Потом Дрейк велел забрать с пинаса снаряжение и оружие и пересадить на него всех пленных испанцев, кроме Санчеса Кольчеро. Пленным, обеспеченным небольшим запасом провизии, позволили идти к ближайшему берегу. 29 марта они высадились в Эспарсе.
Продолжив свое плавание вдоль побережья Центральной Америки, англичане 30 марта достигли 12° северной широты. Через три дня, согласно расчетам, они находились на 13° 20′ северной широты. Недалеко от тех мест расположен никарагуанский порт Реалехо. Очевидно, от одного из пленных Дрейк узнал, что в указанном порту Гарсиа де Паласьос строит судно, предназначавшееся для торговли с Филиппинами. Англичане решили сжечь это судно, а самого Паласьоса поймать и повесить. Но когда Дрейк попытался принудить Санчеса Кольчеро провести «Золотую лань» в Реалехо, испанец снова заявил, что не является пилотом и не имеет представления о том, как провести корабль в названный порт. Когда попытки уговорить или подкупить Кольчеро закончились безрезультатно, Дрейк велел подвесить упрямого испанца на рее и держать его там, пока он не лишится чувств.
3 апреля в море был замечен небольшой фрегат, и ночью англичане смогли приблизиться к нему. Судно вышло из мексиканской гавани Акапулько и направлялось в Кальяо. На нем плыл важный господин — дон Франсиско де Сарате, которого Нуньо да Силва называет кузеном герцога Медины. Позже Сарате в письме вице-королю Новой Испании дону Мартину Энрикесу так описал свою встречу с Дрейком:
«Я отплыл из порта Акапулько двадцать третьего марта и плыл до субботы четвертого апреля, когда, за полчаса до рассвета, я увидел в лунном свете приблизившийся к нам корабль. Наш рулевой закричал, чтобы он отошел прочь и не двигался вдоль нашего борта. На это они ничего не ответили, прикинувшись спящими. Тогда рулевой закричал громче, спрашивая их, откуда идет их корабль. Они ответили: „Из Перу“ и что он принадлежал Мигелю Анхелю — это было имя капитана, хорошо известного на указанном маршруте. Отвечавший с того судна человек был испанцем, имя которого я сообщу Вашему превосходительству позже.
