Четвертый теннисный корт был сооружен в 1907 г. в финляндских шхерах, близ местечка Виролахти. Корт расположился на мысу, близ воды.
Покрытие сделали из досок, постеленных на грунт. Были настелены две параллельные площадки. Ограждений из сетки не имелось, и матросам приходилось бегать за мячами. За игрой наблюдали, сидя на траве или на длинной скамейке, поставленной рядом с кортом. У императора имелось свое кресло-шезлонг. Рядом с кортом соорудили временный сарай, стены и крышу которого обтянули парусиной. В этом сарае, видимо, переодевались и хранили спортивный инвентарь.
Николай II и его семья очень любили эти места. В дневнике царя множество упоминаний об игре в теннис. В 1913 г. царская семья провела в шхерах целый месяц (с 11 июня по 11 июля): «Скоро после завтрака съехали на берег и начали с увлечением играть в теннис»; «В 2 И съехали на берег, и я много играл в теннис». Если в Ливадии после тенниса пили чай, то в шхерах – купались: «С увлечением поиграли в теннис и выкупались»; «Днем поиграл в теннис и чудно выкупался»; «Поиграли в теннис и затем выкупались с наслаждением».
Последний раз Николай II с семьей побывал в шхерах и играл на теннисном корте близ Виролахти 2 июля 1914 г.: «Съехал с детьми на берег и поиграл в теннис. Потом выкупался с офицерами на старом месте».
Пятый теннисный корт был сооружен на территории Федоровского городка, построенного в Царском Селе, близ императорской резиденции Александровского дворца. Сам корт находился внутри кирпичных стен Федоровского городка, что весьма устраивало охрану. В отличие от других теннисных кортов известна только одна фотография, где запечетлена игра на нем. Необычен ракурс фотографии, поскольку ее сделали с одной из башен Федоровского городка. На фотографии отчетливо видны разметка, сетка, окружающая корт, и скамейки за сеткой для зрителей. Видимо, на этом корте играли только дочери Николая II. По крайней мере, в дневниках весьма пунктуального царя нет ни одного упоминания о его играх на этой площадке. Время сооружения корта в Федоровском городке можно назвать только предположительно. Вероятнее всего, это лето 1915 г.
В 1914 г. в зданиях Федоровского городка был устроен госпиталь, и, видимо, выздоравливавшие офицеры играли с молодыми великими княжнами летом 1915 г. Сохранилась акварель, на которой Мария и Анастасия Николаевны изображены на фоне башен Федоровского городка в окружении офицеров, у двоих из которых в руках теннисные ракетки.
Наряду с кортом на территории Федоровского собора в парке рядом с Александровским дворцом был еще один, шестой теннисный корт. Этот корт был временным, поскольку имел покрытие из досок, которое разбиралось на зиму. О нем несколько раз писал в дневнике Николай II: «Поиграл с дочерьми в теннис, который вновь устроен из досок» (3 июня 1915 г.); «В 3Н ч. вернулся в Царское Село. Поиграл в теннис и покатался на прудах».
В 1917 г., уже после отречения, Николай II мимоходом вновь упомянул об этом теннисном корте: «Пошли посмотреть работу по складыванию досчатого «groud» для нашего тенниса на прежнем месте» (12 мая 1917 г.); «Днем была успешная работа около дорожки, пройдя теннис; срубили пять сухих елей и распилили их все на дрова» (31 мая 1917 г.); «Днем спилили четыре сухих дерева за теннисом» (20 июня 1917 г.).
Поскольку все перемещения Романовых после ареста были разрешены только в пределах ограды Александровского парка, это локализовало место временного корта указанной территорией. Однако эта теннисная площадка в 1917 г. так и осталась невостребованной.
Частью досуга императорского двора были и анекдоты. Вообще, сам этот жанр устных юмористических историй восходит к «Декамерону» Дж. Бокаччо. В XVIII в. под анекдотами понимались и различные нравоучительные истории бытового характера, связанные с жизнью известных лиц. В их основе, как правило, лежали подлинные истории. Так, широко были известны анекдоты, связанные с жизнью Петра I. Во второй четверти XIX в. анекдоты приняли более современный характер коротких рассказов – отчасти вымышленных или утрированных подлинных событий. Как правило, эти анекдоты были по-мужски «неприличными». И рассказывали их в мужском обществе.
Цитирований в дневниках и мемуарах собственно текстов анекдотов очень мало. Чаще просто фиксировался сам факт повествования. Так, Николай II в дневнике 26 августа 1896 г. записал: «Ели, пили кофе, курили и болтали в столовой поезда Вильгельма; как всегда, когда дамы уходят, все начали рассказывать неприличные анекдоты – больше всего он сам и посол наш Остен-Сакен». Обращают на себя внимание выражение «как всегда» и тот факт, что любителем скабрезных анекдотов был кайзер Вильгельм II.
Примечательно, что пристойные анекдоты не возбранялись и во время светской беседы за царским столом. По упоминаниям мемуаристов, их рассказывали и совершенно «не приспособленные» для анекдотов люди. Так, аскетический облик «великого инквизитора» – обер-прокурора Святейшего синода К. П. Победоносцева совершенно не вязался с анекдотами. Тем не менее, по воспоминаниям, на одном из высочайших завтраков в Гатчине «Победоносцев порывался рассказывать анекдоты»346.
Наверняка потихоньку при императорском дворе рассказывали анекдоты и о самодержцах. Они, конечно, носили политизированный характер. За границей революционная эмиграция периодически издавала брошюры этих анекдотов. «Качество» подобных текстов весьма сомнительно, однако политическая подоплека очевидна. Вот несколько анекдотов о Николае II.
«Однажды, когда его величество сидел в театре, он обратил внимание на человека с густой шевелюрой и поинтересовался узнать, кто он.
– Мне кажется, что это известный поэт, – сказал его величеству сидевший позади министр двора.
– Поэт? Поэт? – заинтересовался его величество. – Может быть, это сам Пушкин?»347
«Зайдя в детскую, его величество увидел, что дети ссорятся и дерутся из-за большого листа «Русских ведомостей».
– Олечка, Танечка, – сурово приказал он, – бросьте сейчас же эту дрянную газету.
– Зачем же ты ее получаешь, папа? – спросили в один голос обе девочки»348.
Детали повседневной жизни императорской семьи запечатлены в различных источниках. Но одним из самых достоверных по сей день остается фотография, поскольку она в буквальном смысле фиксировала «мгновенья жизни» императорской семьи. Фотографии «императорской серии» можно разделить на две группы, каждая из которых имеет свою историю. К первой относятся официальные снимки, сделанные профессиональными фотографами, а ко второй – любительские, сделанные либо лично членами императорской семьи, либо лицами, входившими в их ближайшее окружение.
