Чем дольше я наблюдал за повседневной жизнью личного состава, тем больше отмечал творческую активность оперативных работников, которые вносили предложения по улучшению служебной деятельности, все чаще стали высказывать неудовлетворенность стилем руководства в некоторых подразделениях. За время моей работы пришлось расстаться с более чем 60 начальниками разного уровня, которые не соответствовали профессиональным требованиям, угодничали местным партийным лидерам, забыв об этике сотрудника КГБ, срослись с аморальными местными порядками.
Приходилось ужесточать оценки компетентности руководителей, корректировать их способности работать с подчиненными, уважать достоинство своих сотрудников. Мне казался странным существующий порядок, когда при направлении талантливых оперативных сотрудников на руководящие должности в областные органы от них требовали освободить в Киеве квартиры, хотя в них проживали остававшиеся взрослые члены семьи. Кроме того, мне было непонятно недоброжелательное отношение начальства к сотрудникам, которые приобретали садовый участок или легковой автомобиль.
Я встал на партийный учет в первичную организацию инспекции при председателе КГБ Украины, посещал партийные собрания, хорошо знал многих, тогда молодых, пытливых, работающих с особой самоотдачей сотрудников инспекции. С ними под силу было выполнение важных задач в условиях динамичной, стремительно меняющейся общественно-политической, экономической и оперативной обстановки того времени.
Сегодня многим, особенно молодому поколению, трудно себе представить, какую роль в жизни коллектива играли секретари партийных организаций. Особенно умные и энергичные, завоевавшие непререкаемый авторитет своими честными поступками, они деликатно сглаживали противоречия, возникающие порой между конкретными людьми, могли найти доходчивые и убедительные слова для настроя на серьезное задание, помогали в разрешении семейных и общественных проблем, настаивали на поощрении достойных, умели остановить вспыльчивых и пристыдить нерадивых. Именно потому я придавал большое значение работе парткома КГБ и первичных партийных организаций. Освобожденным секретарем парткома КГБ в Киеве был заслуженный разведчик
Повжик. Он работал в резидентурах КГБ в капиталистических странах с жестким полицейским режимом в отношении советских дипломатов. В ноябре 1991 года ему было присвоено генеральское звание. К большому сожалению, он получил повышенные дозы радиационного облучения за рубежом от установленных спецслужбами подслушивающих устройств и рано ушел из жизни.
Уважение к Юрию Черникову, следующему секретарю парткома, было всеобщим. Вскоре его выдвинули на должность начальника Черниговского управления КГБ. На этой беспокойной работе он проявил свои волевые качества и в бурные дни, когда проходила смена руководителей области, показал умение разговаривать с митингующей толпой и успокаивать ее.
Самой высокой похвалы заслуживает разносторонняя деятельность последнего секретаря парткома КГБ Украинской ССР Юрия Семушева.
Заслуженный авторитет Повжика, Черникова и Семушева, их конкретные дела помогли в становлении новых подходов в работе Комитета, улучшении отношений между членами нашего коллектива, а также доброму настрою на решение повседневных задач и, как следствие этого, воспитанию молодых и перспективных сотрудников.
Впрочем, на положительный климат в чекистском коллективе влияли не только добрые наставления, но и такая мера наказания нарушителей служебной дисциплины, как партийное взыскание. Выговор, вынесенный на партийном собрании, имел немалое воспитательное значение. Однажды я встретил своего сотрудника, находившегося в мрачном состоянии. Спросив его, почему он такой хмурый, получил ответ:
— Я схлопотал выговор по партийной линии.
— Конечно, это грустное событие. А за какой проступок?
— За физкультуру…
— Отлыниваешь от сдачи нормативов по физической подготовке?
— Я сказал товарищам, что не посещаю занятия, потому что здоров. Я рассуждаю так: здоровому человеку физкультура не нужна, а больному уже вредна.
— Понятно. А выговор-то за что объявили?
— За мою шутку. Я заявил им, что если бы физкультура была полезна, то в квартире моего знакомого еврея вместо пианино стояли бы спортивные приспособления…
В отношении постановки на партийный учет мною нарушилась сложившаяся традиция: председатели КГБ СССР Андропов, Чебриков, Крючков всегда были в парторганизациях разведывательных подразделений, чем подчеркивалась значимость разведки в системе государственной безопасности. Я же посчитал на данный момент более важной организаторско-управленческую деятельность КГБ. За работу разведки не приходилось беспокоиться, так как ее возглавлял опытный, вдумчивый руководитель с огромным стажем зарубежной работы — генерал Леонид Алексеевич Макаров, который в последующем уехал в Москву одним из руководителей союзной разведки.
Главой инспекции был назначен Марчук, компетентность и организаторские способности которого сказались на повышении общего уровня оперативно-служебной работы не только сотрудников инспекции, но и чекистов во многих областных органах. Мое предложение он воспринял без восторга, так как мог претендовать на освободившееся генеральское место в своем управлении. Пришлось убеждать его в том, что в инспекции ему предстоит заниматься комплексом ведущих проблем обеспечения государственной безопасности на Украине, планировать и контролировать деятельность 25 областных органов КГБ, а это значит существенно расширить личный кругозор, познать особенности обстановки в регионах республики. Думаю, что этот участок работы помог своим опытом становлению Марчука в последующем главой украинского правительства.
В короткие сроки устранить и изжить недостатки, естественно, трудное дело. Нельзя сказать, что многое зависело только от меня, помогали заместители. Но в двух направлениях: усилении требовательности в соблюдении законности и улучшении информационной работы — удалось изменить положение существенным образом.
Когда я стал изучать причины имевших место пусть единичных нарушений законности, то увидел, что исходили они от слишком вольного толкования таких понятий, как «националистические, идейно вредные проявления», «клевета на советский общественный строй». Ни один «сигнал» о каких-либо «высказываниях националистического характера» не оставался без тщательной проверки лица, его допустившего. Ни одно спорное суждение по вопросу истории Украины, высказанное вразрез с официальной идеологической линией, не оставалось без внимания или воздействия (гласного или негласного) со стороны КГБ. Нашумевший труд писателя И. Дзюбы «Интернационализм или русификация» по настоянию идеологов ЦК Украины был признан экспертами и учеными «антисоветским». Согласно действующему Уголовному кодексу, было достаточно доказать лишь факт «хранения и распространения» текста этой широко разошедшейся нелегально книги, чтобы привлечь ее обладателя к судебной ответственности.
