Со свойственным ему упорством и целеустремленностью он стал после окончательной победы над оппозицией утверждать свою личность и как объект поклонения. Свои триумфы он обставил не только с большей, чем его предшественники, пышностью и роскошью, но и с такими, например, новшествами. Его колесница была запряжена не гнедыми, как было принято, конями, а белыми, а это было привилегией царей, и сам Ромул справлял свой триумф также на белых конях. Кроме того, Цезарь въехал в Рим до триумфа, что тоже являлось серьезным нарушением традиций.
Уже на другой день он освятил храм Венеры-Прародительницы, явно намекая современникам, что он является потомком богини и ему, стало быть, как и ей, следует поклоняться. Кроме этого были введены культы Победы Цезаря и Фортуны Цезаря. Но об этом более подробно мы поговорим в следующей главе.
И хоть ликование народа во время и после этих великолепных триумфов с последующей раздачей добычи деньгами, зерном и маслом было велико, все же праздники были омрачены утратами, какие понесла практически всякая римская семья во время этих войн. Как показала произведенная в этом году перепись, число римских граждан убавилось наполовину. Вот такой страшной ценой заплатили Цезарь и Помпей за свои победы и удовлетворение своих честолюбивых амбиций.
Но гражданская война еще не была завершена. Разбитые в Африке помпеянцы во главе с сыновьями Помпея, Лабиеном, Аттием Варом и другими объявились в Испании. Ставленник Цезаря наместник Квинт Кассий так нещадно грабил местное население, что оно готово было принять любую помощь от кого угодно. Кассий был нелюбим и колонистами, поэтому они организовали на него покушение, после чего от его пяти легионов откололись два, так что Цезарю пришлось слать лихоимцу подкрепление, и в конце концов он заменил его Требонием.
Но это было уже запоздалое решение. Мятежные легионы перекинулись к помпеянцам, в руках которых оказалась практически вся Дальняя Испания.
Цезарю пришлось вновь прервать свои триумфальные римские каникулы и отправиться в Испанию во главе девяти легионов и многочисленной конницы.
Он прибыл туда в конце сорок шестого года. У него было желание закончить эту кампанию как можно скорее, он понимал, что не может больше злоупотреблять терпением своих солдат, измотанных предыдущими многолетними войнами, их силы были уже на пределе. Правда, они получили сполна после триумфов, но им хотелось этими деньгами и наделенной землей попользоваться, а не умирать на полях сражений.
Цезарь всячески навязывал помпеянцам генеральное решительное сражение на открытой местности, но Гней Помпей, возглавивший после смерти отца его дело, уклонялся от этого, предпочитая изматывать противника, и заставлял его штурмовать города и заниматься прочей военной рутиной. Но вновь фортуна или случай оказались на стороне Цезаря. Помпей отошел к городу Мунду (нынешняя Монтилья), занял его и намеревался идти дальше к югу, но разлив реки Марчены остановил его, и сражение оказалось неизбежным.
Оно было ожесточенным, и чаша весов военной фортуны колебалась то в одну, то в другую сторону. В определенный момент ряды непобедимой Цезаревой армии дрогнули. Полководец хватал знаменосцев и поворачивал их лицом к врагу, орал на солдат, что они отдают победу сопливым мальчишкам (имея в виду сыновей Помпея) и все такое прочее, но это мало помогало. Тогда он выхватил у одного из солдат щит и пошел один на передовую линию. Говорят, в его щит впились десятки вражеских копий. Офицеры, по долгу чести, вынуждены были пойти ему на выручку, а за ними и солдаты. Таким образом, боевой дух был восстановлен, а этот бой подарил нам еще одну историческую фразу великого полководца, что он всегда сражался за победу, а здесь он бился еще и за собственную жизнь.
Перелом в сражении наступил в тот момент, когда конница мавретанского царя Богуда (того самого рогоносца, чья жена побывала в объятиях Цезаря) ударила в тыл и подошла к лагерю помпеянцев сзади, отчего Лабиен вынужден был развернуть свои войска против вражеской конницы. Солдаты других легионов подумали, что пошло отступление и тоже повернули в обратную сторону. Начался хаос, неразбериха, паника, чем и воспользовалась конница Цезаря и довершила сражение до победы.
Резня была страшная, об этом и говорить нечего. И вновь со стороны победителя потери были хоть и значительные (тысяча убитых и пятьсот раненых), зато помпеянцы потеряли тридцать пять тысяч человек, причем в этом сражении погиб и бывший соратник Цезаря по Галльской войне, а затем непримиримый его противник – Тит Лабиен.
Помпей бежал, сел на корабль, но вражеская эскадра нагнала его. Когда он спасался на берег, зацепился ногой за снасть; ее стали рубить, чтобы он мог выпутаться, и поранили ногу. Ему все-таки удалось скрыться, но ищейки Цезаря обнаружили его, и Гней Помпей разделил судьбу своего отца. Победителю поднесли также голову и сына Помпея Великого. Младшему Помпею, Сексту, удалось бежать в Северную Италию.
После этой победы слава Цезаря достигла апогея. Восхищались не только его человеческими способностями: умом, волей, талантом полководца, сопряженным с удачей, и тому подобным, современники стали видеть в нем сверхчеловека, равного обитателям Олимпа небожителя.
Когда до Рима дошла весть о победе при Мунде, сенат откликнулся на нее совершенно неслыханными почестями: было объявлено о пятидесятидневных молебствиях, Цезарю присваивались звания Отца Отечества и Освободителя. Логика присвоения последнего титула совершенно непонятна: Рим не был завоеван иноземцами, и Цезарь, таким образом, освободительными войнами никогда не занимался, всегда – завоевательными, а кроме того, понятие свободы всегда ассоциируется с республиканской демократией, с которой Цезарь ожесточенно боролся и сумел ее победить. Но тем не менее сенат постановил воздвигнуть также и храм Свободы, установить на Рострах две статуи диктатора, а третью на Капитолии среди статуй римских царей. Но и этого сенаторам показалось мало – четвертая статуя была помещена в храме Квирина с надписью «Непобедимому богу», а изображения Цезаря из слоновой кости должны были нести во время торжественной процессии (как в свое время в СССР носили портреты генсеков).
Ранее, после победы в Африке, он был провозглашен диктатором на десятилетний срок с правом ходить в окружении семидесяти двух ликторов, цензором на двойной срок, что давало ему возможность формировать состав сената по своему усмотрению, а народным трибуном он был уже с сорок восьмого года.
Титул императора, а после победы при Мунде, последней, заметим, победы, он получил его в третий раз, становится отныне постоянным и является неотъемлемой частью его имени. Монеты с его профилем имели по кругу надпись: «Император Юлий Цезарь». Титул этот дожил до наших дней и является синонимом абсолютной власти.
