— Нет, как раз вовремя: командование наземных войск передало вам благодарность. Вы и представить себе не можете,— продолжал командир,— как на земле все ликовали, когда бомбы с «лапотников» полетели на их же войска!
Далее командир сообщил, что два фашистских летчика с «юнкерсов», выпрыгнув на парашютах, попали в плен. Они рассказали, что на каждую группу бомбардировщиков одновременно напало множество каких-то истребителей-невидимок. От них просто невозможно было обороняться.
— У страха глаза велики,— смеясь, заметил Сергей Лазарев.
— Совершенно верно,— согласился В. С. Василяка.— Когда имеешь перевес в силах, победить тоже надо уметь. Но шестеркой нагнать такого страха на полторы сотни самолетов и разбить их — это не просто мастерство, это искусство.
После беседы Владимир Степанович отозвал меня в сторону и извинился, что подал мне неудачную команду — атаковать головную группу «юнкерсов». «Наземные командиры насели...» — объяснил.
А дело было так. Когда к линии фронта приближалась армада бомбардировщиков, В. С. Василяку окружили наземные командиры. Они возмутились, почему он в такой момент не командует своими истребителями. Он-то понимал хорошо, что только собьет нас с толку. Но как объяснить это наземному командованию? Ему подавай действия: «юнкерсы» — вот, рядом... И он, растерявшись, подал команду невпопад.
— Но ничего, все получилось хорошо,— заключил командир полка и спросил, как дрались остальные.
Я рассказал. Особенно похвалил Алексея Коваленко. На другой день Совинформбюро сообщало о нашем бое: «Восточнее города Станислава группа летчиков-истребителей под командованием Героя Советского Союза гвардии майора Ворожейкина прикрывала боевые порядки наших войск. В это время появилась группа немецких бомбардировщиков и истребителей. Гвардии майор Ворожейкин во главе ударной группы атаковал бомбардировщиков, а лейтенант Лазарев завязал бой с истребителями противника. Наши летчики сбили шесть немецких самолетов».
П. П. ПАНЧЕНКО, заслуженный военный летчик СССР, гвардии полковник запаса
В дни боев в Прикарпатье я был командиром звена 180-го гвардейского Сталинградского истребительного авиационного полка. Как известно, гитлеровское командование делало все, чтобы задержать наступление наших войск, не дать им возможности выйти к Карпатам. Вместе с нашими пехотинцами и артиллеристами, танкистами и саперами мы, летчики, стремились сорвать планы врага, освободить родную землю от фашистской нечисти.
Авиация противника оказывала нашей авиации упорное сопротивление. Имея развернутую радиолокационную сеть, гитлеровцы часто не давали нам возможности произвести воздушную разведку и нанести внезапные удары по переднему краю.
Для нанесения ударов по фашистской авиации на аэродромах была организована разведка аэродромной сети. Эта задача выполнялась с большими трудностями, так как наши самолеты в глубоком тылу врага перехватывались его истребителями. При выполнении разведывательного полета в районе Станислава старший лейтенант Иван Лавриненко встретился с четырьмя «мессершмиттами» и вступил с ними в бой. Увлекая противника в сторону своей территории, Лавриненко сбил два вражеских истребителя, но его самолет был подбит, а сам он — тяжело ранен. Истекая кровью, Лавриненко совершил посадку у переднего края наших войск. За героизм и отвагу в боях с немецко-фашистскими захватчиками Ивану Васильевичу Лавриненко посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
В боях наши летчики прославились взаимной выручкой, и не только между собой, но и в отношении других родов войск. Однажды старший лейтенант Виктор Дудниченко, направляясь в столовую, заметил, как два фашистских истребителя штурмовали наши войска, следовавшие к линии фронта. Не задумываясь, летчик подбежал к своему самолету, вскочил в кабину и, не одевая парашюта, взлетел. Через полторы-две минуты на глазах у всех он сбил истребитель противника. Второй, не выдержав натиска, повернул обратно. Виктору Дудниченко было 22 года, но он, как и многие наши летчики, воспитанные Ленинским комсомолом, отдавал все силы, умение для разгрома врага. Спустя некоторое время за мужество и отвагу, проявленные в воздушных боях, ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
Как-то в конце одного из июльских дней, почти перед закатом солнца, меня вызвали в штаб полка и поставили задачу: разведать количество и тип самолетов противника на аэродроме возле Станислава.
Для выполнения задания необходимо было пролететь незамеченным около 70 км, используя кучевую облачность, близкую к грозовой. Мне удалось обойти Станислав с северо-запада. Гитлеровцы, видно, не ожидали оттуда нашего появления и открыли зенитный огонь только тогда, когда я уже находился над стоянками их самолетов.
Зенитный огонь был настолько сильным, что казался сплошной огневой стеной. В это время на моем самолете произошло какое-то повреждение, и языки пламени с выхлопных патрубков начали врываться в кабину самолета. Принимаемые меры не дали результатов. Сильно жгло лицо, обугливался сапог на правой ноге, а снять ее с педали не мог, так как нужно было маневрировать под зенитным огнем. Что делать? Ведь командир полка с нетерпением ждет результатов разведки! Я решил во что бы то ни стало дотянуть до своих. И дотянул, благополучно посадил самолет на своем аэродроме...
Хочу рассказать еще об одном боевом товарище.
26 октября 1968 года, включив радио, я услышал торжественный голос московского диктора: «...Космический корабль «Союз-3» пилотирует гражданин Союза Советских Социалистических Республик летчик-космонавт, Герой Советского Союза, заслуженный летчик-испытатель СССР полковник Береговой Георгий Тимофеевич».
«Неужели это мой фронтовой друг?» — мелькнула мысль.
Да, это был он.
С Георгием Береговым мы встретились под Киевом, когда наши войска готовились форсировать Днепр. Наш истребительный полк базировался тогда на полевом аэродроме. На том же аэродроме стоял и полк штурмовиков. Нам предстояло их сопровождать. Тогда и состоялось знакомство.
— Ведущий группы старший лейтенант Береговой,— сказал он, подавая руку.— Значит, вместе летим на Киев?
На рассвете следующего дня штурмовали вражеские укрепления в так называемой малой излучине Днепра. Мы прикрывали штурмовиков. Летали ежедневно, иногда по нескольку раз.
Однажды, когда штурмовики, израсходовав боезапас, возвращались на аэродром, на них неожиданно навалились «мессершмитты».
