- А что вы делали до войны? - спросил я.
- Работал в колхозе. Жили мы хорошо, счастливо. У меня было немало друзей-коммунистов, хороших друзей. Но тогда я считал себя еще не подготовленным к вступлению в партию. Какой, думал, из тебя, Чуваев, коммунист, если ты даже на собрании выступить ладно не можешь! Хотелось еще подучиться, заслужить у людей почет и уважение. Ведь звание коммуниста нужно уметь оправдать. Работал я в колхозе неплохо, никто на меня не обижался, и все-таки не считал себя достойным состоять в рядах партии. Ну, а потом началась война, пошел воевать. Сначала был рядовым стрелком, потом разведчиком. Всего на моем боевом счету двенадцать уничтоженных фашистов. Парторг Сансыбай Игликов - он у нас в батальоне очень уважаемый человек как-то сказал: "Пора тебе, Чуваев, вступать в партию. Воюешь ты хорошо, храбро. Для партии ты - полезный человек". И вот я теперь - кандидат в члены партии. Это ко многому обязывает. Я приложу все силы, чтобы оправдать звание коммуниста. Буду еще беспощаднее бить фашистов. Такой же наказ дал и сыну, написал ему, чтобы в бою он всегда первым был, не жалел сил для достижения победы над врагом...
Фронтовикам вступление в партию, как известно, было несколько облегчено. Для отличившихся в боях Центральный Комитет специальным постановлением установил трехмесячный кандидатский стаж вместо годового. Более ранним постановлением предусматривалось, что рекомендации желающим вступить в партию имели право давать члены ВКП(б) с меньшим партийным стажем, чем определялось уставом. Но это отнюдь не отменяло строгого индивидуального отбора. В партию принимались только те, кто делом доказывал свою верность принципам марксизма-ленинизма, свою преданность социалистическому Отечеству.
Коммунистами шли в бой самые достойные, самые мужественные, самые отважные. Право называть себя большевиками-ленинцами они завоевывали бесстрашием и мужеством в борьбе с врагом.
Сержант Иван Почтавнюк, командир противотанковой пушки, за несколько дней до того, как подать заявление с просьбой о приеме в партию, действуя со своим расчетом в боевых порядках стрелкового подразделения, уничтожил четыре вражеские пулеметные точки. И вот новый бой. Артиллеристы Ивана Почтавнюка и на этот раз успешно расчищали путь пехоте. Взаимодействуя с соседними орудийными расчетами, они подавили шесть огневых точек гитлеровцев.
После боя состоялось собрание коммунистов батареи. Ивана Почтавнюка приняли кандидатом в члены партии. На собрании он заверил коммунистов, что теперь будет бить врага еще беспощаднее и с честью оправдает оказанное ему высокое доверие.
На следующий день при отражении танковой контратаки немцев расчет Почтавнюка, ведя огонь прямой наводкой, уничтожил танк вместе с экипажем, а затем одержал победу в неравном поединке с фашистской самоходкой "фердинанд".
И так изо дня в день - всегда впереди, всегда на решающих участках борьбы.
Никогда не забыть мне бессмертного подвига молодого коммуниста гвардии лейтенанта Кулагина, командира танкового взвода из 3-го гвардейского Сталинградского механизированного корпуса. В бою за населенный пункт он на своем танке первым ворвался в расположение противника. Казалось, вся фашистская артиллерия била по советской тридцатьчетверке, а она продолжала утюжить гусеницами окопы, в упор расстреливая гитлеровцев из пушки и пулемета. Десятки трупов остались там, где прошел танк гвардейца Кулагина. Но вот тридцатьчетверка замерла, охваченная пламенем: снаряд пробил броню. Товарищи Кулагина погибли, сам он был тяжело ранен. Обливаясь кровью, задыхаясь от дыма, коммунист-гвардеец продолжал вести огонь из уцелевшего пулемета. Когда оставаться в танке стало невозможно, Кулагин взял две гранаты и, преодолевая нестерпимую боль от ран и ожогов, выбрался из машины. К нему бросились десятка два гитлеровцев. Навстречу им полетела противотанковая граната. От ее взрыва несколько солдат свалились замертво, но остальные подбежали к советскому танкисту, рассчитывая взять его живым. И тогда коммунист бросил себе под ноги вторую гранату. Гвардеец погиб, но и вражеских автоматчиков разбросало в разные стороны.
Перед закатом солнца, когда село было окончательно освобождено, состоялись похороны героя-коммуниста. Выступая на траурном митинге, начальник политотдела корпуса полковник А. Ф. Андреев рассказал стрелкам и танкистам о героическом подвиге коммуниста Кулагина и его боевых товарищей, призвал сражаться с врагом столь же отважно, как эти герои.
Подлинно массовый героизм рождался именно там, где коммунисты были в авангарде, где их пример мужества и отваги являлся составной частью всей партийно-политической, воспитательной работы.
Постоянное равнение на коммунистов держали комсомольцы, стараясь ни в чем не отставать от старших товарищей. Не было дня, чтобы не становилось известно о десятках боевых подвигов, совершенных комсомольцами. Члены ВЛКСМ в преобладающем своем большинстве пользовались огромным авторитетом среди молодежи. В них молодые красноармейцы, прибывавшие в армию с пополнением, видели не только бесстрашных стрелков, пулеметчиков, разведчиков, артиллеристов, саперов, связистов, но и настоящих боевых друзей, добрых товарищей, всегда готовых в трудную минуту прийти на помощь. Не случайно поэтому комсомольские организации тоже непрерывно росли, принимали в свои ряды ежедневно десятки молодых защитников Родины, отличившихся в боях. Только в августе сорок третьего года в комсомол в целом по армии было принято 1250 человек. Несмотря на значительные потери в ходе боев, общее число членов ВЛКСМ за период наступления не только не уменьшилось, а, напротив, возросло.
"Прошу первичную организацию принять меня в члены ВЛКСМ. Хочу отдать все свои силы и знания делу окончательной победы над фашистскими поработителями. На моем счету 11 уничтоженных гитлеровцев. Я буду бить проклятых извергов, не жалея крови и самой жизни.
Красноармеец 1-го батальона
89-го стрелкового полка
Иван Семенов".
Это - одно из тысяч заявлений. Многие и многие молодые воины, вступая в комсомол, давали торжественную клятву - драться с врагом еще смелее и мужественнее, с еще большей самоотверженностью и мастерством. А боевой счет истребленных гитлеровцев являлся своего рода паролем, открывавшим путь в ряды комсомола.
Бывая в частях и соединениях, я встречался с молодежью, с комсоргами подразделений. Эти встречи оставляли неизгладимое впечатление. О мужестве и отваге в боях, о своих боевых подвигах комсомольцы обычно говорили как о чем-то само собой разумеющемся. Их взволнованные, чуть восторженные рассказы создавали у слушателя впечатление, что даже самый тяжелый, самый напряженный бой был не таким уж трудным.
