Еще одна досадная неприятность произошла уже с Николаем. Поднимаясь по ступеням алтаря Успенского собора, он не заметил, как с его плеч соскользнула тяжелая цепь ордена Андрея Первозванного, по сану полагающаяся императору. Она упала на пол. Стоявшие рядом придворные быстро подобрали ее, и многие даже не заметили, что что-то произошло. Но, чтобы в народе не ходили слухи о дурном предзнаменовании, со всех, кто видел падение цепи, взяли слово хранить молчание.
Николай хотел использовать для церемонии древнюю легкую шапку Мономаха. Однако императрица-мать и придворные настояли на соблюдении протокола коронации. Николай вынужден короноваться огромной, усыпанной крупными драгоценными камнями императорской короной Екатерины II, весившей три с половиной килограмма. Целый день после церемонии Николай II носил на голове тяжелую корону, которая была ему велика и все время съезжала на глаза. Она давила на шрам, оставшийся от удара японского меча, полученный во время поездки на Дальний Восток, и у царя сильно разболелась голова. Потом об этой, как тогда казалось, мелочи тоже вспоминали как о предзнаменовании.
Однако Александра Федоровна в тот день всего этого не замечала. Она была счастлива: это был день ее торжества. Всю церемонию организовали так, чтобы напомнить ее участникам о древности династии Романовых и исторических традициях преемственности власти в этой семье. Перед Успенским собором для молодой императорской четы приготовили два старинных трона. Николай занял алмазный трон царя Алексея Михайловича XVII в., инкрустированный 870 алмазами, 144 рубинами и 129 жемчужинами. Александра сидела рядом с ним на знаменитом троне супруги великого князя Ивана III Софии Палеолог, искусно вырезанном из слоновой кости византийскими мастерами XV в. Этим подчеркивалась связь династии Романовых с более древней династией Рюриковичей (Калитичей), потомков московского князя Ивана Калиты.
Коронация длилась пять часов, но Александра потом писала своим родным, что не чувствовала усталости. Наоборот, она испытывала необыкновенный эмоциональный подъем. Провинциальная немецкая принцесса становилась матушкой-императрицей громадного государства, самого большого и сильного в мире. Ее приветствовали праздничным благовестом тысячи колоколов московских церквей, а многотысячная толпа подданных кричала ей многократное «ура».
На коронационном пиру присутствовали семь тысяч гостей, среди них потомки тех людей, которым в прошлом выпала честь оказать неоценимые услуги царской династии. Особое место занимали потомки Ивана Сусанина, который, по преданию, ценой своей жизни спас первого царя династии Романовых Михаила Федоровича от поляков. Обед был организован, как бы мы сейчас выразились, в стиле ретро. Столы накрыли в стиле а-ля рюс. Меню для каждого из гостей написали на куске пергамена. Блюда приготовили по старинным рецептам: борщ и солянка с кулебякой, отварная осетрина, молодой барашек на вертеле, фазаны в сметане. На гарнир, правда, подали салат и спаржу, появившиеся в царском рационе в более позднее время, а на десерт полагались фрукты в вине и мороженое.
Коронационный бал в Большом кремлевском дворце был одним из самых роскошных за всю историю Российской империи. Государь и обе императрицы блистали в одеждах, усыпанных бриллиантами. Платья старшей сестры Николая, великой княгини Ксении Александровны, и старшей сестры Александры, великой княгини Елизаветы Федоровны, как и их головные уборы, сверкали изумрудами. Остальные дамы украсили себя более скромно, сапфирами и рубинами.
Во время бала Александра Федоровна с удовольствием забавлялась технической новинкой, специально для нее придуманной придворными инженерами. В ее розовом букете была спрятана секретная кнопка. Когда императрица нажимала на нее, на всех кремлевских зданиях вспыхивали десятки разноцветных электрических лампочек. Этот сказочный, фантастический вечер она вспоминала всю свою жизнь.
Но уже на следующий день случилось большое несчастье. 27 мая должно было состояться народное гулянье на открытом воздухе, которое устраивал генерал-губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович. На нем должна была присутствовать царская чета, а для раздачи народу приготовили целые возы сувенирных эмалированных кружек, стаканов и тарелок с царскими инициалами и датами коронации. Для угощения выставлялись бочки бесплатного пива.
Для гуляния отвели Ходынское поле – учебный плац войск Московского гарнизона, изрытый траншеями и рвами. Только здесь могли поместиться тысячи людей, желавших приветствовать императора и императрицу. На Ходынке подобное мероприятие уже проводилось 13 лет назад, во время коронации Александра III, и все прошло как нельзя лучше. Но в этот раз власти не рассчитали, что соберется такое количество людей. Вдохновленные слухами о подарках и бесплатном пиве, москвичи и жители окрестных городков и сел с женами и детьми стали собираться на Ходынском поле еще с вечера. К утру их было около 500 тысяч, многие мужчины уже были пьяны. Когда привезли сувениры и пиво, толпа заволновалась, что бесплатных удовольствий не хватит на всех, и ринулась к возам. Эскадрон казаков, приставленный наблюдать за порядком, не смог сдержать натиск тысяч людей.
Когда прибыли дополнительные отряды казаков и полиция, Ходынка уже напоминала поле битвы. Мужчины сбивали женщин и детей с ног, затаптывали их в канавы и по их спинам рвались к даровым кружкам и выпивке. Результатом стали сотни погибших и тысячи раненых и изувеченных. Все городские больницы и госпитали были забиты пострадавшими, и весь город уже знал о происшедшем.
Император и императрица были потрясены случившимся. Николай хотел отменить все оставшиеся праздничные торжества и удалиться для молитвы о погибших. Целый день они с Александрой ездили по больницам, утешая раненых и выражая соболезнования их близким. Царь приказал за счет правительства похоронить всех погибших в отдельных гробах, а не сваливать их тела в общие могилы. Каждой семье жертв ходынской катастрофы он выделил по тысяче рублей помощи из личных средств. По тем временам это были очень большие деньги (среднее месячное жалованье мелкого служащего или учителя гимназии, например, составляло около 10 рублей). Может быть, общество и сочло бы Ходынку страшным недоразумением, случившимся по недогляду или неопытности организаторов из числа московских чиновников, и простило ее царской чете. Но семья Романовых сама все испортила.
В тот же вечер должен был состояться бал, который в честь коронации давал посол союзной Франции граф Монтебелло. Для украшения бальной залы французское правительство прислало на один день старинные гобелены и серебро из Лувра и Версаля, а также 100 тысяч роз с Лазурного побережья. Сначала Николай заявил, что не сможет пойти на этот бал. Но его дядья во главе с великим князем Сергеем Александровичем убедили его, что не стоит обижать союзников из-за досадного происшествия с подвыпившей чернью. Молодой царь подумал и согласился с их аргументацией.
