И случилось так, что эту радиопередачу слушал в Новороссийске сам Коваленко. Оказалось, на Кубани погиб заместитель командира полка Кузнецов, но за 21 год в памяти Титова перепутались эти две фамилии.
Так два командира, решавшие судьбу 810-го полка в ноябре и декабре 1942 года, нашли друг друга.
– Я полагаю, дружище, – написал после Титов своему бывшему начальнику штаба, – что ты не обидишься на меня, старика. Гарантию тебе даю: сто лет будешь жить!
Оба они вместе с другими отозвавшимися однополчанами рассказали нам многое, что происходило на Марухском перевале в ноябре-декабре 1942 года и позднее.
Самолет ПО-2 взял курс на Марухский перевал. На этот раз на борту были не мешки с сухарями и продовольствием, которые обычно доставлялись этим самолетом, а пассажир. Кто он, этот пассажир, летчик не знал, но, видимо, он очень нужен был на перевале, иначе почему сам генерал Леселидзе лично вызвал его и приказал срочно доставить офицера в горы? Летчик хотел было сказать генералу, что он только недавно возвратился из ночного рейса (возил крымским партизанам боеприпасы), что в Марухском ущелье, видимо, бушует вьюга, и посадка просто немыслима, – но по виду генерала понял, что говорить об этом бесполезно. Тогда летчик высказал свои мысли белокурому майору, с которым предстояло лететь. Но майор лишь улыбнулся:
– Ты, я вижу, тертый калач, – сказал он и, похлопав летчика но плечу, добавил: – Ничего, браток, долетим как-нибудь и приземлимся как-нибудь...
Чем дальше отлетали от Сухуми, тем хуже становилась погода. Хребты и перевалы замело снегом, и лишь по темным линиям леса, которые с двух сторон спускались в Кодорское ущелье, можно определить, что самолет идет в нужном направлении. Ветер все крепчал и бросал маленький самолетик, как щепку. Летчик оглянулся. Ему хотелось узнать самочувствие “как-нибудь” – так он мысленно называл майора. Титов сидел молча и был погружен в свои мысли.
Титов вспоминал беседу с командармом.
Он зашел к генералу с письменным приказом о назначении его командиром отдельного сводного полка, в который входили сводные отряды Сухумского, Бакинского и 2-го Тбилисского военных училищ.
– Прежнее предписание придется изменить,– выслушав доклад Титова, мягко сказал Леселидзе. – На это имеется согласие командующего фронтом генерала армии Тюленева. Вы назначаетесь командиром 810-го полка. Воевать придется в необычных условиях. Никогда еще в зимнее время в таких горах, на такой высоте никто не воевал. А вам придется. Мы вам верим, мы на вас надеемся.
Затем генерал обстоятельно со всеми подробностями обрисовал обстановку на перевалах Марухском, Клухорском и других, которые обороняла 394-я дивизия, и поставил конкретную задачу.
– Командир дивизии подполковник Кантария болеет.
Дела в дивизии вершит сейчас начальник штаба майор Жашко. Это человек боевой и опытный, он вам расскажет все остальное.
Генерал поднялся, пристально посмотрел в глаза, крепко пожал Титову руку и уже на прощанье сказал:
– Желаю удачи, чтобы вы победили и стихию, и врага. От этих слов, от простоты обращения генерала у Титова осталось теплое чувство в душе... Самолет неожиданно пошел вниз.
– Вот так... Приземлились... как-нибудь, – сказал летчик, сверкнув глазами на майора. Титов улыбнулся.
– Ладно. Забудем прошлое. А ты действительно тертый калач...
В штабе майор Титов встретил командира полка майора Смирнова и его заместителя капитана Васильева, начальника штаба капитана Коваленко, ПНШ-1 старшего лейтенанта Окунева, ПНШ-2 лейтенанта Глухова и заместителя командира полка майора Кириленко.
Судя по докладам, обстановка осложнялась из-за снежных метелей и буранов. Днем ярко светило солнце, отчего снег сиял так, что без черных очков было больно смотреть на пего. Ночью – трескучие морозы.
Титов вместе с начальником штаба Коваленко и ПНШ-2 Глуховым, в сопровождении автоматчиков вышел в боевые порядки для ознакомления с состоянием обороны.
После трагедии Родионова и Швецова вторым батальоном командовал кадровый офицер капитан Заргарьян Петр Арутюнович (П. А. Заргарьян – инвалид Отечественной войны. В боях на Кубани он лишился ноги. После войны жил в Тбилиси, умер в 1969 г.), который прибыл на Марухский перевал из 2-го Тбилисского военного пехотного училища вместе с курсантами. Начальником штаба батальона был лейтенант Орехов. Подавляющее большинство бойцов – это бывшие курсанты Батайского авиационного училища, эвакуированного в Тбилиси.
Второй батальон занимал оборону подножья горы Марух-Баши.
Титов поставил задачу второму батальону прочно удерживать высоту а не давать противнику, расположенному на противоположной высоте, покоя ни днем ни ночью.
Но удержать этот рубеж даже без огневой активности противника очень трудно. Ведь в полном разгаре марухская зима, да такая, какой никогда не испытывали люди, не побывавшие в это время на такой высоте. В дозорах солдаты стояли и днем и ночью. И каждый солдат больше всего тратил сил на то, чтобы добраться к заставе. Титов и Коваленко видели, что солдаты, почерневшие от ветров, буквально падали с ног, многие обмораживались и даже застывали в снегу навечно.
Коваленко, который еще до войны был начальником снайперской команды, всегда при удобном случае стремился побывать на снайперских позициях.
– Илья Самсонович,– сказал Коваленко командиру полка,– разрешите на часик отлучиться.
– Выбрал время,– возразил Титов.– С твоим здоровьем только стихию покорять. Надо за ночь накопить сил для перехода в первый батальон.
Но Коваленко с тремя солдатами все же ушел на смену караула, а старшего сержанта оставил подольше обогреться. В это время разыгрался ураган. Смену часовых высылать было нельзя, так как их могло сбросить в пропасть. Всю ночь провел Титов в страшном волнении: он чувствовал себя беспомощным чем-либо помочь начальнику штаба и бойцам. И лишь утром ураган немного стих. Послали смену караула.
Но прежде чем сменить, пришлось долго разрывать огромный сугроб. Всех четырех вытащили живыми. Коваленко в эту страшную ночь, находясь под снегом, сам не замерз и не дал замерзнуть трем бойцам.
Титов дал себе слово, что если начальник штаба останется живым, он сделает ему очень серьезное внушение за самовольство. Но когда увидел его больного, худого, посиневшего, с воспаленными красными глазами, опухшими от мороза веками, запекшимися черными губами, то отказался от своего намерения, крепко обнял начальника штаба л ограничился лишь легким упреком.
В ноябре и декабре ледяной фронт стабилизировался. На Марухском направлении был создан мощный оборонительный кулак. 810-й полк был укомплектован до штатной численности за счет курсантов училищ, батальона сибиряков, а также за счет приданных частей 11-го и 12-го отдельных горнострелковых отрядов альпинистов, горно-вьючной минометной батареи 107-мм минометов. На нас начала работать авиация. Постоянным мобильным и ударным подразделением особого назначения была полковая рота автоматчиков.
