– полусфера диаметром около десяти метров. Ее обмазывали глиной, чтобы сделать водонепроницаемой. Заполняли песком, получая фильтр очистки воды. По вершинам большого квадрата сооружали четыре кирпичных отстойника, каждый из которых венчался люком. Сверху укладывали обычную мостовую из серого бута. В центре располагался колодец. Таким образом, вода для приготовления пищи, питья и умывания была фильтрованным дождем, а колодцы, по сути, представляли собой цистерны для сбора и очистки воды. Крыши домов вокруг
кампо и
кампьелло выполняли роль атмосферных воронок. Дождь лился с них в желоба, стекал по мостовой, поглощался четырьмя люками, устремлялся в кирпичные отстойники и направлялся к центру. Потоки дождя не растекались, поскольку удерживались глиняной облицовкой, которая также отделяла их от грунта, пропитанного солоноватой водой. Они очищались благодаря песчаному фильтру и попадали на дно центрального колодца. Каждый житель мог рассчитывать примерно на десять литров воды в день. Нам для ежедневных бытовых нужд требуется как минимум в тридцать раз больше. В городе было шесть тысяч колодцев. Сегодня они закрыты, но если верно, что вода станет золотом XXI века, возможно, ими снова начнут пользоваться как встарь.
Второй способ. Воду брали с материка, в отводном канале реки Бренты. Заливали баттелли-цистерны – бурчи [17], аквароли [18], доставляли в Венецию, продавали, разливали по колодцам.
«Поверит ли кто из нездешних, будто вода – столь драгоценный капитал, что ее покупают за наличные деньги, и те, у кого ее нет, выпрашивают воду в домах, кои, по случаю, ею более обеспечены?» – писал Карло Гольдони в предисловии к комедии «Le massere» – «Кухарки». В одном из первых явлений Дзанетта рано утром обходит дома по соседству и просит у других кухарок воды, так как в доме за три дня ее почти не осталось, а чтобы сделать дрожжи, она накануне вечером осушила колодец.
Парапеты у жерла колодцев называются вэрэ [19]. Этим же словом обозначают фэдэ нуцьяле [20] – «обручальное кольцо». С водой нужно сочетаться браком, человек связан с ней навечно. Колодезные парапеты бывают разных форм: цилиндрические, кубические, восьмиугольные; некоторые похожи на огромные капители, как будто колодец – это невидимая полая колонна, интубированная под землю. На парапетах иногда нанесены барельефы, изображающие амфору. Они означали, что в колодце содержится общественная питьевая вода. С тех пор Венеция обзавелась водопроводом, но уклоны на мостовой остались. Ты замечаешь их, когда идешь по кампо и кампьелло. Уклоны служили для отвода воды в люки. Представь во время ходьбы, что ты тоже стекающий дождь. Научись течь, струиться.
Когда в Цюрихе я прогуливался по роскошной Банхофштрассе, один знакомый сказал мне: «Ты шагаешь по самому богатому тротуару в мире. У тебя под ногами все хранилища швейцарских банков». Когда ты идешь по венецианскому кампо с колодцем посередине, под тобой находится старинная песочная цистерна с ее скрытым хитроумным способом очистки самого ценного, что есть на свете, – воды.
Базилика Св. Марка на самом деле посвящена богу дождя. Ее купола представляют собой перевернутые цистерны, обращенные к небу. Это надстройка. Историки архитектуры поясняют, что эти купола были добавлены спустя несколько десятилетий после завершения строительства с декоративной целью, чтобы их было видно со стороны. Они опираются на подлинные купола, которые гораздо ниже и почти сплющены. Поэтому купола, которые ты видишь снаружи, – декорационные, и построены они для облегчения внешних форм церкви. За счет этих светлых пузырей базилика словно раздувается, воспаряет, весит меньше. «Белые купола в первых лучах рассвета были похожи на пенные корзины, вздымающиеся из моря», – пишет Джон Рёскин. Ты можешь считать их чисто орнаментальными, однако же они имеют первостепенное значение. Купола выполняют ту же функцию, что и цистерны, врытые в землю вокруг колодцев: они являются фильтрами. Это очистительные сита, духовные гидроустановки. Они улавливают молитвы, обращенные ввысь, фильтруют их, чтобы те стали еще чище. Жалобы, мольбы, страдания, просьбы, желания людей очищаются, проходя через купола. Наши слишком земные слова становятся достойными Бога. Они должны вновь стать прозрачными, как бесплотный дождь, восходящий к своему небесному источнику.
Не знаю, насколько правдива история, которую я собираюсь тебе рассказать. За что купил, за то и продаю. Пересчитай колонны Дворца дожей со стороны акватории Сан-Марко напротив острова Сан-Джорджо. Начиная с угла, дойди до четвертой колонны. Ты заметишь, что она слегка выдается за линию, вдоль которой выстроились другие колонны. Всего на несколько сантиметров. Прислонись спиной к колонне и попытайся обойти ее. Дойдя до внешней стороны колоннады, ты неизбежно сползешь с малюсенького приступочка из белого мрамора, опирающегося на серые плиты набережной. Сколько ни старайся, все равно не удержишься и свалишься с приступка, даже если прижмешься к колонне или обогнешь ее ногой, чтобы перемахнуть через край и преодолеть критическую точку. Мальчишкой я все пробовал обойти вокруг колонны. Это было гораздо больше, чем испытание или игра. Меня действительно бросало в дрожь. Рассказывали, будто приговоренным к смерти предоставлялась последняя возможность спастись. Своего рода акробатическая ордалия, суд Божий. Сумеешь пройти впритирку с колонной, не соскользнув на серую плиту, будешь помилован в последнюю минуту. Эту жесточайшую иллюзию можно было бы окрестить так: «пытка надеждой», по названию зловещего рассказа французского писателя девятнадцатого века. Как бы то ни было, мне нравится этот образ смерти глубиной в несколько сантиметров вместо привычной бездны. Образ не высокопарный и куда более устрашающий. Наверное, смерть такой и будет: давай, приступочек невысокий, ни в какую пропасть ты не сорвешься, смотри, тут всего-то три сантиметра, ну же, небольшое усилие, тебя никто не толкает, чего ты, не теряй равновесия, это просто…
Эта глава помимо ног посвящена лабиринту. Точнее, паре телесных лабиринтов – двум улиткам, поселившимся в ушных раковинах и придающим тебе чувство равновесия.
Приготовься к посадке на вапоретто (по-венециански «батэо» [21], по-итальянски «баттэлло» [22]). Постой на плавучей пристани («имбаркадэро» [23]). Вапоретто причаливает, и ты ощущаешь сильный толчок. Он застает тебя врасплох, как удар, нанесенный исподтишка.
Зайди на вапоретто, но и здесь не садись, оставайся на верхней палубе, под навесом. Почувствуй ногами нутряную дрожь мотора. От него у тебя задрожат икры. Бортовая качка заставит без конца переносить вес тела с ноги на ногу, напрягать и расслаблять мышцы, о которых ты даже и не подозревала.
Несколько веков назад, в масленичный четверг, противоборствующие команды Кастеллани и Николотти соревновались в различных играх. Одна из них называлась «Силы Геракла». Пятьдесят человек строились в пирамиду. Стоять на земле было слишком просто, поэтому возводили пирамиду из человеческой плоти на двух баржах, пришвартованных к берегу. Баржи
