Из азербайджанской поэзии
(перевод с азербайджанского)
Если где-то погас очаг,
Как огарок свечи, зачах,
Значит, сердце мое сгорело.
Если кто-то попал в беду,
Я в нее, как в огонь, войду,
Чтобы сердце мое сгорело.
Для врага – острие клинка,
Щит надежный для земляка,
Если бой идет, – мое сердце.
Сотни битв вспоминая вновь,
Разжигает живую кровь
Против кровопролитья сердце.
Сколько было жертв у свинца!
Сироте заменило отца
Или брата сестре – мое сердце.
Тяжесть века несло на плечах,
Пламя века алело в очах…
Изменялось от времени сердце.
Ни на отдыхе, ни на войне,
Хоть мгновение, наедине
Не осталось со мной мое сердце.
В мире не было строже судьи,
И от стрел справедливой судьбы
Не прикрыло меня мое сердце.
В эту ночь, накануне битвы,
Тишиной окопы объяты.
Если сердце еще не убито,
О победе гремит набатом.
Я достал махорки щепотку,
Закурил свою самокрутку
И, приклад положив под щеку,
Задремал всего на минутку.
Показаться бы мог соседу
Огонек угольком дубовым,
А про отсвет сердечного света
Я не смог объяснить бы словом.
Не махорка в бумаге тлела
И дымком надо мной клубилась, —
Это сердце мое горело,
В клетке ребер птицею билось.
Пламя сразу же разгорелось.
А как только рассвет забрезжил,
Мне оно сообщило смелость
И взошло пожаром надежды.
Сколько братьев – живых и павших —
Было армией, взводом – нами…
И на головы ворогов наших
Мы обрушили это пламя.
Может быть, врагу показалось,
Что, пройдя этим смертным пеклом,
Я дотла сгорел, и распалось
Мое сердце холодным пеплом.
Нет, рожденный в пламени боя,
Я живу легендой нетленной
И доволен своей судьбою,
Осветившею тьму Вселенной!
Рассветный соловей в нарядной клетке
Не нужен мне.
Цветок в хрустальной вазе, не на ветке,
Не нужен мне.
Прикованный к асфальту голубь кроткий
Не нужен мне.
И царь зверей за цирковой решеткой
Не нужен мне.
Десятки рыб в аквариуме тесном
И дождь, идущий в фильме интересном,
Мне не нужны.
Изменчивые люди, что сумели
Друзьями слыть, врагами быть на деле, —
Мне не нужны.
И почести, которые добыты
Из ненависти, лицемерно скрытой,
Мне не нужны.
Богатства мира, ставшие твоими,
Но по грошу добытые другими,
Мне не нужны.
Слова льстецами сотворенной славы,
Даримые налево и направо,
Мне не нужны.
Все чуждое родной земле и небу,
Все, что неправедно досталось мне бы,
Не нужно мне!
Все то, что у врагов моих в цене, —
Не нужно мне.
«Если истина остра, как кинжал…»
Если истина остра, как кинжал,
Ты, как заяц, перед ней не дрожи.
Я поблажек в трудный век избежал,
Не унизился до лести и лжи.
Кто-то другом в твое сердце стучит,
Хлеб радушья ты ему поднесешь,
А потом между лопаток торчит
В спину всаженный предательский нож.
Сколько мир наш натерпелся от лжи,
От предательства врагов и друзей!
Только истине бессмертной служи,
Только истина – для счастья людей.
Больше жизни ты ее береги!
Оставайся человеком – не лги.
Явившись в этот мир,
Тебя узнал я сразу,
О царственная серая чинара.
Поэтом став, тебе
Не изменил ни разу,
О царственная серая чинара.
И в солнечные дни,
И в ночи новолунья
Ты даришь красоту,
И нет ценнее дара.
Ты свет моих очей,
Ты добрая колдунья,
О царственная серая чинара.
Я память ворошу…
Приходят мне на помощь
Горячность юности
И мудрость горцев старых,
Вазех и Низами…
Ты их, наверно, помнишь,
О царственная серая чинара.
Ты верный друг Гянджи,
Ты гордость дедов наших,
О царственная серая чинара.
Пока я жив, расти
И становись все краше,
О царственная серая чинара.
Когда умру,
Ты над моей могилой
Лист красный оброни…
Ты путь мой начинала!
Так осени меня
В конце своею силой,
О царственная серая чинара.
«Мы – гости в этом мире…»
Мы – гости в этом мире…
Эй, скажи-ка:
Ты думал ли, зачем нам разум дан?
Секунды нет во времени великом
Задуматься,
Когда ты обуян
То завистью, то ненавистью дикой,
То попеченьем, как набить карман,
Внести раздор исподтишка, без крика,
Обменивая злобу на обман.
Мы – гости в этом мире…
Неужели
Не сможем, уходя в холодный мрак,
Спросить себя:
Что сделать не сумели?
Какой оставили мы след иль знак,
К могиле шествуя от колыбели?
Но не хватает времени никак
Задуматься об этом важном деле.
Ты смерти не захочешь, но умрешь…
И слышу я уже слова у гроба
(Коль будет гроб),
В словах не будет злобы,
А явится на похороны ложь…
Могилу (если выроют) чащоба
Так скроет от людей,
Что не найдешь.
И не оставит в памяти вовек
Твою судьбу хороший человек.
– Поэт! Поседела твоя голова.
Наверно, зима замела ее снегом.
Друзей ты не радуешь искренним смехом,
И слишком печальными стали слова…
Скажи, почему ты печален, поэт?
– Я тяжесть несу на плечах неустанно,
А тяжесть огромная – для каравана,
В пустыню цепочкой несущего след.
Качается наша Земля на оси,
Над ней набухает смертельная бомба…
И если тебе от сочувствия больно,
Ты груз этот вместе со мною неси.
Ведь если однажды духовный урод
Погасит надежды во вспышке мгновенной,
С Землею исчезнут все звезды Вселенной,
Свой путь оборвет человеческий род.
– Да, ноша твоя чересчур тяжела…
Поникла спина, и лицо пожелтело,
Как будто внезапно зима налетела
И злобной метелью твой путь замела.
– Давно уже очи не ведают сна,
Давно передышки рассудок не знает.
Земля от сыновней любви расцветает,
Лишь ради людей существует она.
В груди у меня негасимый костер,
За целую жизнь его сила окрепла.
Моя седина – только горсточка пепла,
Но пламя пылает в груди до сих пор.
И если для смерти настанет черед,
Не сможет и смерть погасить это пламя…
От искры одной разгорится кострами
И каждую душу живую зажжет.
Со смертью посмертный продолжу я спор.
И будут сражаться то бурно, то немо
Рожденные в сердце стихи и поэмы —
Простой, человечный и вечный костер!
«Я когда-то был чинаром…»
