Ситуация на северном крае Донбасса развивалась следующим образом: противник охватил с фланга группу армий «Юг» у Славянска большими силами танковых и стрелковых частей генерала Попова и неуклонно наступал к Днепру через Павлоград и Новомосковск. Передовые подразделения противника уже продвинулись почти до Днепропетровска и Запорожья, а на левом фланге наступления – до Красноармейского. На Днепре в нашем распоряжении почти не оставалось боеспособных соединений. Группа Штайнбауэра, личный состав которой был представлен отпускниками и остатками разбитых боевых частей, была переброшена из Днепропетровска в Новомосковск и прикрывала западные окраины последнего. Противник уже занял восточную часть города. В Днепропетровске выгружалась 15-я пехотная дивизия, направившая полковую оперативную группу на прикрытие Синельникова.
Левое крыло 6-й армии русских, сильные соединения которой заняли позиции напротив линии фронта дивизии «Лейбштандарт «Адольф Гитлер», уже приступили к окружению моторизованного корпуса СС. Передовые части русских уже пересекли дорогу Красноград – Новомосковск, ведущую на юг. Войска этой группировки рвались на запад. Другие русские силы нацелились на Днепропетровск. Немедленные контрмеры были для группы армий «Юг» вопросом жизни и смерти.
Вслед за отступлением из Харькова две дивизии СС смогли быть передислоцированы. 2-я гренадерская моторизованная дивизия СС «Рейх» сосредоточилась на правом фланге корпуса в районе Краснограда и 19 февраля двинулась на северо-восток, чтобы противостоять натиску противника. В ходе постепенного отвода своего левого фланга 1-я гренадерская моторизованная дивизия СС «Лейбштандарт «Адольф Гитлер» оставалась на ранее установленной линии фронта, поддерживая армейский корпус Рауса. Она оказывала косвенную поддержку «Рейху» в его наступлении, проводя на своем участке фронта локальные атаки и оттягивая на себя русские силы.
Наши войска обрели второе дыхание. Наконец-то дни, когда мы только отступали, прошли и наступило время контрнаступления. Серьезность ситуации и важность предстоящего сражения были ясны каждому солдату.
Моя боевая группа получила приказ сменить батальон мотопехоты на бронетранспортерах Пайпера у Еремеевки и пресекать здесь всякое дальнейшее продвижение советских войск. Мы наступали через позиции, удерживаемые батальоном Крааса. Он закрепился на широко рассредоточенных вдоль линии фронта опорных пунктах. Батальон должен был удерживать полосу обороны шириной по меньшей мере в пять километров. Мы решили проблему, уничтожив советские подразделения, прорвавшиеся через эти опорные пункты в течение дня, а вечером поставили между опорными пунктами проволочные заграждения, прикрываемые огнем.
Я вместе с Йохеном Пайпером занял 10 километров фактической линии фронта. Пайпер захватил деревню Еремеевку после жестокого боя и должен был передать мне образовавшийся в результате его атаки передовой бастион нашей обороны. Несколько подбитых танков Т-34 служили защитой от ветра в холодную метель, постоянно обрушивавшуюся с востока на наши передовые посты. Йохен Пайпер кратко обрисовал мне ситуацию и обратил мое внимание на активное движение войск к востоку от Еремеевки. Похоже было, что советские войска готовились к атаке.
На ледяном холоде мы превратили Еремеевку в настоящий опорный пункт. Отсюда я собирался выводить подразделения танков и бронемашин боевой группы в молниеносные рейды против наступавших советских войск. Мы обнаружили сильные части и соединения русских, двигавшиеся к югу от нашей позиции в направлении Краснограда и оставившие против нас лишь слабые заслоны. Со своих выдвинутых вперед наблюдательных пунктов мы могли проследить маршрут движения русских колонн во всех подробностях. Усиленный полк русских проследовал мимо нас и устремился на Красноград. Он выставил против нас лишь слабое охранение. Это было для нас прямым вызовом. Надо было атаковать!
На следующий день, как только начало светать, боевая группа двинулась на юг; она оставила в опорном пункте только артиллерию, снабженцев и истребителей танков. Мы покинули опорный пункт незаметно для противника. Пасмурная погода благоприятствовала нашим намерениям. Наша артиллерия накрыла отвлекающим огнем известные позиции восточнее Еремеевки, чтобы ввести в заблуждение противника относительно наших истинных намерений.
Наша колонна была едва различима среди снежных просторов. Каждая машина была покрыта белой камуфляжной краской, а солдаты надели белые маскхалаты или белую зимнюю форму. Мы быстро, змеей, двигались по пересеченной местности.
Боевая группа остановилась у небольшого подъема. Вражеские колонны беспрерывно двигались в западном направлении. Деревня, протянувшаяся вдоль дороги, поглотила очередную колонну советских войск, и она скрылась из вида. Около 1000 метров все еще отделяли нас от советских войск. Следует ли нам воспользоваться этим и броситься в атаку по этой слегка наклонной дороге? Красноармейцы шагали в западном направлении уже почти двадцать четыре часа. Будет ли их превосходство слишком огромным? Не побежим ли мы под защиту наших противотанковых орудий? Я стоял в авангарде боевой группы вместе с Вюнше, командиром танкового батальона, и командирами рот 1-го разведывательного батальона СС и выбирал наилучший способ атаки. Считая скорость нашим лучшим оружием, так как это уже было у меня в других ситуациях раньше, я намеревался вклиниться в самую гущу советских войск силами роты 1-го разведывательного батальона СС. Несколько танков будут прикрывать роту огнем. Рота отрежет половину советской маршевой колонны и погонит ее в направлении на запад.
Отделение в автомобиле-амфибии вызвалось действовать в качестве головного подразделения. Молодые солдаты знали, на что идут. Почти наверняка фланги вражеской колонны на марше прикрывали мины.
Через несколько минут все были готовы к атаке. Колеса и гусеницы, крутанувшись в снегу, зацепились за грунт, и машины на полной скорости с ревом помчались к окраине деревни. Пересечь открытое пространство следовало на такой скорости, чтобы у противника не было времени принять контрмеры. Боевые машины мчались вниз по склону, как лавина с гор. Танки двигались слева и справа от дороги и обстреливали советские войска. Огонь из тяжелых минометов усилил эффект от действия танков.
Я оказался в головной роте, когда первый автомобиль-амфибия взлетел на воздух, а бывшие в нем солдаты попадали на землю с оторванными и раздробленными конечностями. Второй автомобиль-амфибия встал во главе колонны без колебаний и заминок. Он тоже почти сразу буквально разлетелся на части. Рота стрелой пролетела через места взрывов. Наши товарищи в буквальном смысле слова проложили нам дорогу, и мы прорвались через минное заграждение. Оба водителя амфибий с оторванными конечностями лежали в снегу вместе с менее тяжело раненными пулеметчиками. Их взводный командир также потерял обе ноги. Мы не могли помочь раненым, но идущая следом рота занялась ими.
