Вспоминает В. Смехов: «Мне посчастливилось подружиться с Боровским на его первом спектакле на «Таганке» – «Час пик». Я приезжал к нему в Киев на площадь Победы, и мы просиживали возле его эскизов. Он настолько был восхищен любимовскими возможностями свободы, что налепил по поводу этой моей инсценировки восемь (!) вариантов, и все один лучше другого.
Боровский привез свои эскизы и подмалевки в Москву и ждал, что Любимов скажет. Я помню этот день. Юрий Петрович посмотрел – разбегались глаза! – и спросил: «А можно все соединить?» Вот в этом Любимов – соединить! Вот в чем, наверное, его гениальность!»
В отношениях режиссера и художника трижды наступали моменты, когда Боровский хотел уйти из театра. На четвертый раз мудрый и высококультурный Боровский ушел из театра, «не хлопнув дверью», а вместе с заявлением об уходе написал официальное письмо «Директору и художественному руководителю Театра на Таганке г-ну Любимову Ю. П.», в котором пояснил причины ухода, закончив словами: «Последние же два года жизнь в нашем таганском колхозе так повернулась, что стала для меня неприемлема. Вы основатель этого «колхоза», и спорить с Вами я не собираюсь. Тем более что это не самое главное. Главное – мы потеряли прежнее понимание и доверие друг к другу».
Но самые главные слова были написаны в постскриптуме: «Остается только удивляться, Юрий Петрович, что во времена жесткой советской диктатуры в Театре на Таганке Вы УТВЕРЖДАЛИ, что было совсем, совсем непросто, свободу, демократию и открытость, как в художественном, так и в житейском смысле. Как это ни парадоксально (кто бы мог представить!), когда вокруг какая-никакая демократия и свобода, в нашем театре утвердилась авторитарность в худшем ее проявлении.
Извините, это не по мне. Д. Б.».
Через семь лет, 6 апреля 2006 года, знаменитый сценограф ушел из жизни. Это произошло в Колумбии, куда Боровский привез свою персональную выставку. Одиннадцать макетов лучших российских спектаклей, оформленных Боровским, были выставлены тогда в Боготе.
Необычайно точное чувство пространства, настойчивость в желании докопаться до сути, умение найти лаконичное, но глубокое решение – за это Боровского ценили режиссеры. Он выстраивал для спектакля свое пространство, свой храм, где могли творить и режиссер, и актеры. Так говорят все, кто когда-либо работал с ним.
Лев Додин, режиссер, народный артист России: «С ним можно было бесконечно разговаривать о жизни, о проблемах в отдаленной связи с пьесой и в близкой. Он умел послушать, говорил сам, и идеи, которые возникали, были результатом этих размышлений о жизни, а не просто выполнением технического заказа».
Его творчество оказало огромное влияние на весь мировой театральный процесс.
Р. Кречетова (театральный критик): «Трудно представить, каким был бы сегодня наш театр, если бы в нем в шестидесятых-семидесятых годах не возник Боровский. Его работы, едва появившись, сразу же ставшие классикой, оказали мощное, какое-то даже обескураживающее воздействие на театральное мышление времени. Их художественная внезапность, спектаклеобразующая сила не только повлияли на систему выразительных средств, но изменили саму концепцию профессии, понимание сценографами собственного места в сценическом искусстве. Будто сдвинулись, сместились все уровни театра. Раздвинулись привычные горизонты…»
Гениальный художник Д. Боровский отдал театру более полувека, сделал полторы сотни спектаклей.
В сентябре 2002 года Ю. Любимов отпраздновал свой 85-летний юбилей. В Театре на Таганке прошла юбилейная неделя, в которой были показаны все существующие на тот день в репертуаре спектакли, поставленные режиссером. 30 сентября, в самый день юбилея, сыграли премьерного «Фауста», а 1 октября в Большом зале консерватории Юрий Башмет и Гидон Кремер дали в честь Любимова концерт.
Как и на 80-летие, был снят фильм о Любимове. Режиссер Андрей Смирнов, который снимал фильм, восторгался гениальностью Мастера и тем, как ему повезло работать с такими соавторами, как Боровский, Шостакович и другие. Не страдая излишней скромностью, юбиляр ответил: «Все это я сам придумал…» В чем Любимов остался неизменен с самого начала становления театра, так это в отсутствии благодарности к актерам и соавторам.
Еще по возвращении на родину в 1989 году Любимов стал часто употреблять термин «авторский театр». То есть, по существу, приватизировал все сделанное талантливым и смелым коллективом, объединенным псевдонимом «Таганка».
Когда-то ярый приверженец Ю. Любимова, написавший о нем страстный панегирик «Скрипка мастера» («Театр», № 2, 1988), В. Смехов теперь несколько изменил свой взгляд на «мастера»: «Может быть, Любимову искренне кажется, что музыку к спектаклям писал не Хмельницкий, не Шостакович, а он сам. Может быть, ему кажется, что знаменитый занавес в «Гамлете» или маятник в «Часе пик» придумал он сам – без Боровского. Может быть».
Все забыл Мастер: и то, какие замечательные детали, ладно вписывающиеся в спектакли, придумывали актеры на репетициях; и то, что многие из них писали инсценировки; и то, что сорежиссерами спектаклей были Петр Фоменко, Михаил Левитин, Владимир Рыжий, Юрий Погребничко, Валерий Раевский, Ефим Кучер, Александр Вилькин, Вениамин Смехов, Борис Глаголин… Своими амбициями на «авторство» Любимов хотел поменять историю Театра на Таганке, зачеркнуть его коллективную природу возникновения и существования в искусстве. Радость совместного творчества в театре окончательно выветривалась. Артельность театральной работы на «Таганке» ушла в счастливое прошлое.
Закончились юбилейные торжества в честь 85-летия основателя «Таганки», начались театральные будни, которые в этом же году в интервью «АиФ» В. Золотухин прокомментировал так: «В театре за стенкой до сих пор считают, что Высоцкий был бы на их стороне. А наш театр гибнет. Время его ушло, зал полупустой».
Но Любимова уже никогда не вычеркнуть из театральной истории. Он – великий русский режиссер, чье имя определило целую эпоху в театральном искусстве. Но рядом всегда будет имя Владимира Высоцкого…
Несмотря на преклонный возраст, Ю. Любимов продолжает ставить спектакли с новыми поколениями актеров. В 2007 году к собственному 90-летию он подготовил премьеру «Горя от ума» А. Грибоедова и репетирует «Замок» Ф. Кафки. Режиссер признается, что доволен результатом своих многолетних трудов: «Вот на площади стоит театр, ему почти 45 лет, и он жив и не обделен вниманием зрителя. И я действительно могу сказать, что это мой театр, он из меня, я его сделал».
Ю. Любимов осуществил давнишнюю мечту сосредоточить всю власть в театре в одних руках и быть директором и худруком. Как и всякая власть вообще, власть на «Таганке» – бюрократическая. На что сетуют журналисты, которым, чтобы туда аккредитоваться, нужно отправить по факсу официальный запрос на имя директора Любимова Ю. П. Без аккредитации журналисту попасть в театр чрезвычайно сложно – разве что купить заранее билет в кассе.
