На мачте "Ташкента" развевается флаг командующего эскадрой: Лев Анатольевич Владимирский остался у нас. Он обошел корабль, навестил в лазарете раненых, расспросил о потерях. И теперь молча следит с мостика за буксировкой, переживая, вероятно, все то, что для нас уже позади. "Ташкент" не первым из кораблей эскадры попадает в беду, с другими бывало и хуже. И удел командующего - переживать за каждый корабль.
Евгений Петров тоже с нами - он отказался от возможности перейти на торпедный катер, умчавшийся в Новороссийск. Писатель рассеянно смотрит на раскинувшуюся впереди Цемесскую бухту, на поднимающиеся за нею горы. Быть может, он все еще видит картины боя, свидетелем и участником которого довелось ему стать. Потом Евгений Петрович сказал мне:
- То, что было в этом рейсе, не забудешь никогда. Хорошо, что в Севастополе вы уговорили меня остаться на "Ташкенте"...
По командирской привычке я мысленно поверяю свои действия за минувшие трудные часы. Эта поверка убеждает: самым главным и самым правильным было ни на минуту не стопорить ход. И тогда, когда заклинило руль. И тогда, когда стало затапливать машинное отделение. Положение корабля порой казалось безнадежным, новые повреждения - неизбежными. Но все равно мы шли вперед. Маневрировали без руля. Выравнивали дифферент затоплением новых отсеков. Вели огонь буквально до последнего зенитного патрона. Весь экипаж держался на своих постах геройски. И "Ташкент" остался непобежденным. А севастопольцы, пересаженные на "Сообразительный" и катера, сейчас уже на кавказском берегу, на Большой земле.
Но увидят эту землю не все, кого принял "Ташкент" на борт в Камышевой бухте. Почти тридцать человек потеряли мы сегодня убитыми. Среди них несколько героических севастопольских женщин. Их убийцы, фашистские летчики, конечно же, видели, кто находится на переполненной пассажирами палубе...
И тяжело раненных теперь больше, чем при выходе из Севастополя. Наши врачи Довгий и Куликов с помощью военфельдшера Спивака и боевых санитаров сделали в море свыше сорока неотложных хирургических операций. В обстановке, когда каждая минута могла стать для корабля последней, медики "Ташкента" выполняли свой долг, спасали человеческие жизни.
Мы идем на буксире долго. Солнце уже начинает клониться к закату. На палубе непривычно тихо - молчат корабельные машины. И тишина эта какая-то настораживающая. Словно подчиняясь ей, все разговаривают вполголоса.
Уже в сумерках "Бдительный" подвел "Ташкент" к новороссийской Элеваторной пристани. Из внутренних помещений корабля вышло на причал около двухсот пассажиров. Я даже не знал, что еще так много оставалось их на борту. Поднялось теплое чувство к этим людям: могли ведь перейти, если не на "Сообразительный", так на катера, а вот захотели, несмотря на все, что тут испытали, дойти до берега на "Ташкенте"...
После швартовки командный состав собрался в кают-компании. Мы не садились вместе за стол всего лишь сутки, но все смотрят друг на друга, будто не виделись очень давно. И почти все говорят какими-то незнакомыми хриплыми голосами.
Ужин приготовлен на скорую руку из консервов, за которыми нашим кокам Борщакову и Глухову пришлось в буквальном смысле слова нырять в затопленную провизионку. А сухой хлеб нашелся лишь в шлюпках, куда он был положен как аварийный запас.
Командиры подразделений поздравляют друг друга с новыми воинскими званиями, о присвоении которых только что узнали от контр-адмирала Владимирского. Орловский и Новик стали капитан-лейтенантами, Сурин инженер-капитаном 3 ранга, Балмасов, Фельдман, Борисенко - старшими лейтенантами (Еремеев получил это звание раньше).
Разговор за столом почти не касается событий дня. У всех огромная потребность отдохнуть душой после пережитого. Кто-то попросил Евгения Петрова рассказать о поездке по Соединенным Штатам - той, когда они с Ильей Ильфом задумали "Одноэтажную Америку". Слушать Евгения Петровича интересно, и никому не хочется расставаться с удобными креслами кают-компании. Дает себя знать и навалившаяся тяжелым грузом физическая усталость: все мы провели эти сутки на ногах.
Но на корабле невпроворот неотложнейших дел. Павел Петрович Сурин первым поднимается из-за стола, И это знак Колягину, Кутолину, Латышеву, Высоте. У механиков забот всегда больше, чем у кого-либо, а сегодня тем более.
Машинисты сразу же после ужина приступают к осмотру механизмов, побывавших под водой. Электрикам предстоит с утра переборка многих моторов, и уже сейчас они прикидывают, с чего начинать. А у артиллеристов не терпит отлагательства получение со склада боезапаса для зениток. Боцман Тараненко со своей командой пытается навести хоть какой-то порядок на верхней палубе...
Утром на корабль прибыли рабочие бригады техотдела базы. Им поручено временно заделать основные пробоины, помочь нам ввести в действие руль и подготовить корабль к переходу в Поти, где намечено ставить его в ремонт.
"Достоин гвардейского звания"
28 июня мы простились с Евгением Петровым, улетевшим в Краснодар. А 29-го писатель снова был на лидере: узнав в Краснодаре, что посетить "Ташкент" собирается командующий Северо-Кавказским фронтом Маршал Советского Союза С.М. Буденный, Евгений Петрович вернулся в Новороссийск вместе с ним.
Об ожидаемом прибытии командующего фронтом меня предупредили, как только об этом стало известно в базе. Незадолго до назначенного часа экипаж "Ташкента" прервал работы. Затем, не переодеваясь, построился на юте по большому сбору.
Маршала сопровождали дивизионный комиссар И.И. Азаров и контр-адмирал Л.А. Владимирский. Состояние лидера, естественно, не располагало к той торжественности, с какой умеют на военных кораблях встречать старших начальников. Личный состав стоял в строю в рабочем платье. И, как это сразу почувствовалось, Буденный меньше всего рассчитывал на парадные церемонии.
Поздоровавшись у трапа со мною и Коноваловым, Семен Михайлович осмотрелся и, сделав широкий жест рукою, сказал:
- Станьте-ка покучнее, товарищи моряки. Строй нам сейчас не нужен. А мне бы куда-нибудь повыше забраться... Сюда можно, командир? - и маршал легко и ловко поднялся на плоский купол нашей зенитной башни.
С этой трибуны Буденный и говорил с "ташкентцами" просто, сердечно, будто беседуя с друзьями. Рассказал о положении на фронте, о том, что на юге оно сейчас тяжелое - враг продолжает наступать. Но наша армия сражается геройски, отпор врагу нарастает, и скоро это должно сказаться.
Потом Семен Михайлович повел речь о "Ташкенте":
- Я приехал, чтобы поздравить всех вас с благополучным завершением последнего героического похода. Мы все делаем, чтобы поддержать Севастополь, и ваш корабль - один из тех, которые помогли Севастополю особенно значительно. За это вам, морякам, великое спасибо. Я давно слышал о вашем корабле, слышал и о том, что командир у вас кубанский казак...
