Поражение Дуаня на Севере привело к переменам на Юге. Милитарист-грабитель Лу Юн-тин решил упрочить свое положение в Гуандуне и с этой целью напал на Гуандунскую армию и Добровольческий корпус. Сунь Вэнь дал приказ: контратаковать милитаристов и изгнать их из Кантона. С таким приказом помчался в Гуандун Чжу Чжи-синь. Г'уан-дунская армия (тридцать тысяч бойцов) и Добровольческий корпус перешли в наступление. В 20-х числах октября они заняли Вэйчжоу, недалеко от Кантона. Части под командованием Чжу Чжи-синя штурмом взяли Тигровые ворота, главное укрепление, прикрывавшее подступы к Кантону, тем самым предрешив освобождение города. В день победы случилось несчастье: Чжу Чжи-синь погиб от руки бандита, подосланного, вероятно, Лу Юн-тином, а возможно, Чэнь Цзюн-мином, уже тогда подумывавшим о захвате Гуандуна и превращении его в свою вотчину. Тайна гибели Чжу Чжи-синя так и осталась не раскрытой до конца.
31 октября 1920 года Кантон был полностью очищен от войск гуансийских и юньнаньских милитаристов.
Поражение южных генералов под Кантоном привело к тому, что их «правительство» распалось. Цэнь Чунь-сюань бежал в Шанхай, Вэнь Цзун-яо — в Гонконг, Лу Юн-тин — в Гуанси; его армия сильно поредела. Моу Жун-синь скрылся.
Когда весть о победе над южными милитаристами достигла Шанхая, Сунь Вэнь выехал в Кантон. Это было в ноябре. 8 декабря в Кантоне образовалось новое правительство Сунь Вэня.
Предстояло сейчас же начать карательную экспедицию против Лу Юн-тина, чтобы добить его армию и распространить власть кантонского правительства на провинцию Гуанси. Сунь Вэнь особенно сильно почувствовал тяжесть потери — смерть Чжу Чжи-синя.
Наступил 1921 год. Сунь Вэнь обратился к депутатам парламента 1913 года, приглашая их вновь собраться в освобожденном Кантоне. На его призыв откликнулись депутаты Чрезвычайного парламента, временно обосновавшегося в городе Чунцине, в провинции Сычуань. Сессия Чрезвычайного парламента открылась в Кантоне в начале апреля. 7 апреля на торжественном заседании парламент единогласно избрал доктора Сунь Ят-сена президентом Китайской республики.
Глава восьмая
ДРУЗЬЯ ПРИХОДЯТ ВОВРЕМЯ
Прямые пути из России в Китай были в те годы закрыты. Но, даже добравшись до Пекина, не всегда удавалось проехать дальше на Юг, например в Шанхай. О Кантоне и мечтать не приходилось. Разве только через Японию или Гонконг. Опасное и долгое путешествие. Настоящих революционеров опасности не останавливали, расстояния не пугали. Но стена, есть стена. Пока Забайкалье и Приморье оставались под властью белогвардейцев и иностранных оккупантов, особенно японских, китайская граница была недосягаема. Положение несколько изменилось после разгрома Колчака и изгнания белогвардейских банд из Забайкалья и Приморья. Еще лучше стало после освобождения Монголии от разбойничьих шаек белогвардейского авантюриста барона Унгерна. До того времени приходилось пользоваться окольными путями и совершать кругосветные путешествия, чтобы попасть в Китай.
Но для призывов Москвы не существовало преград. 27 сентября 1920 года Московская радиостанция передала еще одно обращение Советского правительства к китайскому народу. Москва снова объявила потерявшими всякую силу все договоры, заключенные прежним царским правительством России с Китаем и подтвердила свой отказ от всех захватов китайской территории, от всех русских концессий в Китае и готовность возвратить безвозмездно и на вечные времена все, что было хищнически у него захвачено царским правительством и русской буржуазией.
Через несколько дней этот важный политический документ стал известен в Китае и напечатан в китайских газетах. Впечатление было громадное. Советская Россия обращалась к Китаю на языке дружбы и равноправия.
Сунь Вэнь был искренне удивлен, когда однажды, в душный осенний день 1920 года, его посетил в Шанхае человек, прибывший из далекой Москвы. Из Москвы! Невероятно! Более двух лет он безрезультатно ждал ответа на свою телеграмму, посланную летом 1918 года в Москву, Ленину. И вдруг гость именно оттуда. Внешность у этого гостя совсем не московская, вполне западная — сразу видно:, москвичи понимают толк в конспирации. В том, что гость — москвич, сомневаться не приходится. Знает о телеграмме. Ему известно, что был дан подробный ответ — письмом. Это был Г. Войтинский, работник Коминтерна, посланный в Китай для установления связи с Сунь Вэнем.
Беседа с гостем состоялась долгая, в высшей степени интересная. Он много рассказал о Советской России, об успехах Красной Армии. Гражданская война фактически закончилась полной победой революционных сил. Гость очень интересовался положением в Китае, особенно деятельностью Гоминьдана, и высказал такое мнение, что до тех пор, пока Гоминьдан не привлечет к себе широкие массы, он не добьется серьезных успехов. В России партия большевиков смогла привлечь к себе основные массы крестьян — бедняков и середняков именно потому, что среди ее лозунгов на первом месте стоял лозунг о безвозмездной передаче земли крестьянам.
Однако, думает Сунь, этот москвич, видимо, не представляет себе всей сложности аграрных отношений в Китае и необходимости соблюдения крайней осторожности в решении вопроса о земле. Так думает Сунь Вэнь про себя. Гостю он говорит, что аграрные вопросы в Китае более сложны, чем в России. Что же касается лозунгов, то, разумеется, пока Гоминьдан не получит активной поддержки крестьян, он победы не одержит.
Мнение московского гостя по другим вопросам совпало с его мнением.
Потом беседа перешла на боковые темы. Сунь Вэнь высказал сожаление, что международные условия препятствуют более тесному контакту с Россией. Московский гость ответил, что с образованием демократической Дальневосточной республики и изгнанием белых и интервентов из Забайкалья связь с Китаем улучшится.
Сунь Вэнь спросил, не может ли Советское правительство или правительство ДВР оборудовать мощную радиостанцию где-нибудь поблизости от границ Китая, чтобы установить прямую радиосвязь с Кантоном, куда он собирается в скором времени переехать. Добавил, что это, конечно, только для сведения гостя. Сказал, что надеется на развитие революционного движения в центральных и северных провинциях. Признался, что стал понимать необоснованность надежд на помощь Запада и думает о том, сможет ли Россия оказать помощь китайской революции. Помощь очень нужна, особенно оружием, деньгами, всякой техникой и советами. Нельзя ли обо всем этом рассказать кому следует в Москве? Гость обещал. После этого они расстались.
