Сунь Вэнь читает и перечитывает послание из Москвы. Кто привез это письмо? Где он? Повидать бы его, многое надо расспросить. Но посланца нет. Досада! Надо отвечать до отъезда на фронт в Гуанси. Он садится и пишет ответ Чичерину:
«28 августа 1921 г.
Дорогой Чичерин!
Я получил Ваше письмо из Москвы, датированное 31 октября 1920 года. Оно прибыло ко мне 14 июня 1921 года. Я задержал ответ потому, что хотел видеть посланца, получившего письмо от Вас, причем он должен был препроводить мне его из Харбина. Так как последний не смог до настоящего времени прибыть в Кантон, чтобы посетить меня, я решил ответить на Ваши братские приветствия и предложение относительно возобновления торговых отношений между Россией и Китаем.
Прежде всего я должен информировать Вас, что это первое и единственное письмо, полученное мною от Вас или от кого-либо из Советской России. В течение последних двух лет в капиталистической прессе было несколько сообщений, утверждавших о якобы сделанных мне формальных предложениях из Москвы. Никакие такие предложения не были сообщены мне письмом или иным способом. В случае, если кто-либо из Ваших коллег посылал прежде или посылает теперь письма ко мне, то соблаговолите узнать, что я не получил ни одного письма.
Я должен вкратце изложить Вам, какова ситуация в Китае. Вернусь назад к 1911–1912 годам, когда мое политическое дело нашло свое решающее выражение в революции, начавшейся в октябре 1911 года и быстро распространившейся по стране. Революция привела к ниспровержению маньчжурской династии и к установлению Китайской республики. Я был избран президентом. После исполнения обязанностей в течение краткого времени я отказался от поста в пользу Юань Ши-кая, так как мои друзья, которым я полностью доверял и которые тогда обладали более точным знанием китайских внутренних отношений, чем я, убеждали меня, что Юань Ши-кай способен объединить страну и обеспечить устойчивость Республики, располагая доверием со стороны иностранных держав. Мои друзья теперь признают, что моя отставка была большой политической ошибкой, имевшей в точности такие же политические последствия, которые имели бы место в России, если бы на смену Ленину в Москве пришел Колчак, или Юденич, или Врангель. Юань немедленно или вскоре начал работу по реставрации монархии со своей персоной в качестве нового императора. Как Вам известно, мы нанесли ему поражение.
После его смерти тем не менее великие державы поддерживали политически и в финансовом отношении ряд псевдокромвелей и наполеонов. Один из них — экс-атаман шайки разбойников, по имени Чжан Цзо-линь. Официально он является командующим войсками или военным губернатором Маньчжурии, но на деле он хозяин, которому повинуется пекинское «правительство». И, в свою очередь, он повинуется Токио во всех существенных делах, имеющих отношение к Японии. Ввиду этого правильно будет утверждать, что Пекин на деле является орудием Токио во всех вопросах высокой политики, касающихся жизненных японских интересов. Москва должна хорошо учитывать это обстоятельство во всех своих официальных отношениях с Пекином. И не ранее, чем в столице будет произведена основательная чистка, — а это произойдет, когда я войду туда, — Советская Россия может надеяться на возобновление благоприятных отношений с Китаем.
Со времени написания Вашего письма я был избран президентом Национального правительства, созданного в Кантоне. Это правительство является правительством de jure потому, что: а) оно имеет источником своих полномочий Временную Конституцию, принятую первым Учредительным собранием, состоявшимся в Нанкине в 1912 году, и единственно существующий Органический закон Китайской республики и б) оно было создано во исполнение решений правомочной власти, облеченной полномочиями согласно Конституции в законном Китайском парламенте, сессия которого сейчас происходит в Кантоне. Мое правительство является также правительством de facto, полномочия которого признаются большой группой провинции на Юго-Западе Китая и в других провинциях, на которых распространяется его юрисдикция.
В настоящее время для меня по географическим условиям невозможно вступить в эффективные торговые отношения с Вами. Если Вы взглянете на карту Китая, Вы увидите, что территория, находящаяся под юрисдикцией моего правительства, лежит к югу от реки Янцзы и что между этой территорией и маньчжурскими и монгольскими «Воротами», через которые только и возможны торговые отношения, стоят поперек дороги Чжан Цзо-линь и его союзники. Не существует и не может существовать никаких «ворот» via китайский Туркестан, пока когда-нибудь не будет построена большая железнодорожная магистраль, включенная в проектируемую мною систему железнодорожных сообщений Китая.
Москва должна подождать, пока я не покончу с реакционерами и контрреволюционерами, которые появляются во всякой стране на другой день после созидательной революции. Ваш собственный опыт в течение последних трех-четырех лет даст Вам возможность понять, какой труд предстоит мне. Я занят этим в течение последних девяти-десяти лет. Я надеюсь закончить это дело в короткий срок, если не произойдет в какой-либо форме активная иностранная интервенция. Это маловероятно, поскольку это касается западных великих держав. Они, по-видимому, сыты Пекином.
Тем временем я хотел бы вступить в личный контакт с Вами и другими друзьями в Москве. Я чрезвычайно заинтересован вашим делом, в особенности организацией ваших Советов, вашей армии и образования. Я хотел бы знать все, что Вы и другие можете сообщить мне об этих вещах, в особенности об образовании. Подобно Москве, я хотел бы заложить основы Китайской республики глубоко в умах молодого поколения — тружеников завтрашнего дня.
С лучшими пожеланиями Вам и моему другу Ленину и всем, кто так много совершил для дела человеческой свободы, —
искренне Ваш Сунь Ят-сен.
P. S. Это письмо посылается Вам via Лондон, через посредство Советской торговой миссии, находящейся там. Если оно прибудет к Вам в целости и без лишней задержки, прошу известить меня, чтобы я мог впредь сообщаться с Вами через того же посредника. Я установил связи для получения сообщений из Москвы тем же путем, если они будут направлены Вашей миссии в Лондоне».
И это послание Сунь Вэня друзьям в Москву шло сложным окольным путем. Но оно дошло! Во многих отношениях это замечательный документ. Мысль Сунь Вэня ясна, он не скрывает, что соглашение с Юань Ши-каем и уступка ему поста президента были большой политической ошибкой. Государственную власть в республике — наследие революции нельзя было отдавать главному лидеру контрреволюции, за которыми стояли все черные силы Китая и иностранные империалисты. Но Сунь Вэнь смотрел вперед. В его послании чувствуется глубокое убеждение в неминуемой победе народа. Испытания не сломили его гордый дух борца. Он полон энергии и предвидит, что революция восторжествует во всей стране и покончит с последышами Юаня — милитаристами, продажными генералами — и уничтожит позиции иностранных угнетателей в Китае. Он надеется на поддержку друзей в Москве, знает, что Москва — на стороне китайского народа. Он готов учиться на опыте Москвы, хочет знать побольше о Советах, о новой армии — Красной Армии, о советской системе образования — о воспитании молодого поколения… Шлет лучшие пожелания «другу Ленину», приветствует всех, «кто так много совершил для дела человеческой свободы». И в этих словах выражено то, о чем писать прямо не было необходимости: Сунь Вэнь считал себя прочно связанным с великим освободительным движением угнетенных всего мира. Вот почему Москва была для него источником света и надежды, Москва, ставшая светочем всего человечества, была и для него путеводным маяком.
