«Делай как хочешь», — сказал император своему племяннику. Как писал один историк: «Переводя на простой язык, это означало, что он не видит оснований для отмены решения, которое уже было принято. Франц Фердинанд должен был поехать. Ответом императора был не карт-бланш, а распоряжение. Таким образом, он дал понять, что вопрос закрыт». Император не оставил эрцгерцогу никакого выбора. Какие последствия могли бы последовать, если бы эрцгерцог отказался? Скорее всего не было бы больше никаких приглашений, никаких уступок Софии и, возможно, даже последовало бы его снятие с поста генерал-инспектора армии. Оказавшись перед лицом всех этих возможных последствий, эрцгерцог с неохотой согласился на поездку.
Много лет спустя сын Франца Фердинанда и Софии Макс утверждал, что император пытался отговорить эрцгерцога от поездки на маневры, но тот настоял на обратном. Очевидно, что все было не совсем так. Все сохранившиеся свидетельства говорят о том, что он активно пытался ее избежать. Эрцгерцог дважды пытался отменить поездку; его последняя попытка закончилась тем, что он получил прямое указание императора. В конце 12 июля Бардольфу позвонили из Военной канцелярии, чтобы передать некоторые новости, затрагивающие предстоящий визит. Никич-Буле сообщил эрцгерцогу о некоторых деталях, касавшихся изменения движения поездов. Эрцгерцог попытался использовать эти незначительные перемены, чтобы снова отменить поездку. «Передайте полковнику Бардольфу, — кричал он, — что если он сообщает все новые неприятные детали, касающиеся этой тошнотворной боснийской поездки, он может проводить эти маневры самостоятельно! Я не поеду!» Эрцгерцог был так расстроен, что разорвал носовой платок, который он держал в руках.
София тоже не оставалась спокойной. Она была, вспоминает Айзенменгер, «в большом страхе за свою жизнь относительно этой поездки». Ее сын Макс вспоминал, что она согласилась поехать в Боснию только потому, что опасалась за безопасность эрцгерцога. «Если есть опасность, — говорила она священнику, — мое место быть вместе с моим мужем». А графине Лариш она призналась: «Это опасное предприятие, и я не оставлю эрцгерцога одного». Какой бы ни была предначертанная им судьба, София твердо решила, что они разделят ее вместе.
Новость о предстоящих маневрах в Боснии всколыхнула всю Сербию. Обеспокоенные чиновники перешептывались: маневры были лишь предлогом для австрийского вторжения в Сербию. И никто не волновался больше, чем полковник Драгутин Димитриевич, начальник сербской разведки и руководитель «Черной руки». Харизматичному и приятному в общении, но безжалостному убийце в реальности, Димитриевичу было тридцать семь лет; он начинал лысеть, но был крепко сложенным мужчиной. Даже его прозвище Apis, по-египетски «Бык», как нельзя лучше подходило к его внушительному облику.
Дружба с Димитриевичем, рассказывал один человек, «была достаточно опасной, но это делало его и очень привлекательной личностью». Ощущение опасности было очень реальным: Димитриевич горел ненавистью к Австрии и имел склонность к насилию. В 1903 г. Димитриевич возглавлял государственный переворот и убийство короля Александра и королевы Драги; в 1911 г. он отправил террориста в Вену, который совершил неудачную попытку убийства Франца Иосифа, и в 1914 г. планировал очередное покушение, в этот раз на царя Болгарии Фердинанда. До Димитриевича доходили отчеты, в которых боснийские маневры рассматривались как возможная дымовая завеса для плана австрийского вторжения в Сербию. Но он, конечно, видел и эрцгерцога в качестве врага. Тот был Габсбург, олицетворяющий собой империю, которая аннексировала две провинции и стояла на пути мечты о Великой Сербии.
Какую роль сыграл Димитриевич в Сараевском убийстве? Впоследствии он утверждал, что отдавал распоряжения и помогал в организации этого убийства, но только как начальник сербской разведки, а не как руководитель «Черной руки». «Было ощущение, что Австрия планирует войну с нами, — объяснял Димитриевич. — Я подумал, что исчезновение австрийского престолонаследника ослабит мощь военной клики, которую он возглавлял, и таким образом опасность войны будет устранена или отсрочена на некоторое время». Позднее он признавался, что «заинтересовал» идеей убийства Франца Фердинанда в Сараево Раде Малобабича, начальника подразделения сербской военной разведки, действовавшего против Австро-Венгрии.
В январе 1914 г. Димитриевич послал своего главного помощника, майора Воислава Танкосича на встречу боснийских революционеров в Тулузу. Ветеран операций «Черной руки» и участник королевской резни в Белграде в 1903 г., Танкосич обучал komitádjis, будущих террористов, силовым акциям в секретной академии. Он слышал, как Мухаммед Мехмедбашич, двадцативосьмилетний мусульманский краснодеревщик из Герцеговины, предложил убить генерал-губернатора Боснии Оскара Потиорека. Когда Мехмедбашич вернулся в Сараево, он привлек к готовящемуся заговору Данило Илича, молодого редактора газеты и тоже члена «Черной руки». Илич увлекался террористическими идеями, читал работы российского анархиста Михаила Бакунина и носил смокинг как «постоянное напоминание о смерти». Как-то раз весной 1914 г. Илич поехал в Белград и встретился там с Димитриевичем, который предложил выбрать в качестве намеченной жертвы Франца Фердинанда. В марте Илич передал эти новости Мехмедбашичу.
Второй заговор против эрцгерцога, уже без участия Димитриевича, возник весной 1914 г., когда в белградском кафе состоялся идеальный шторм из паранойи, амбиций, честолюбия и жажды риска. Целый день и ночь молодые, разочарованные жизнью студенты обменивались историями о недавних Балканских войнах, говорили об антиавстрийских заговорах и хвастались своим желанием нанести удар по Габсбургам. Среди них были Гаврило Принцип, Неделько Чабринович и Трифко Грабеч.
Принцип был прирожденным лидером. Он родился в июле 1894 г. в бедной семье, в которой было уже девять детей. Ненавидя австрийское господство и считая власть Австрии угнетающей, Принцип учился в школе в Сараево, но уехал в Белград после того, как его исключили за участие в антиавстрийских выступлениях. Во время Балканских войн он пытался вступить в сербскую армию, но не был взят как «слишком слабый». Ощущение собственной неполноценности и желание доказать свою состоятельность, несомненно, подтолкнули его к трагедии. Принцип был бледным, худым и страдал от туберкулеза. Он боготворил Ницше и разделял его пессимистический взгляд на человечество. В Белграде он стал ярым пропагандистом идеи Великой Сербии и прошел обучение в тайной террористической академии «Черной руки».
