Пустые тела. Их нет. Государство, дай нам ярлык на опричнину!
▪ ▪ ▪
5 часов сна. Ссылки нет. Я катаюсь по Кольцевой, случайно заплутав по городам метрополитена. И тут я поняла, что перепутала «Комсомольскую» с «Парком культуры». Стояла на такой незнакомой станции метро, замерзая. Чтобы ты открыл дверь в какой-то дом. Но дома в Москве мне нет.
И в Петрограде нет дома, и куда бы ни пришла – нет дома. Внимание! Я впервые заблудилась в метро. Настолько, как я даже не предполагала в нем заблудиться! Возмутительное заблуждение!
▪ ▪ ▪
Хочу на пляж и какое-нибудь пиршество, чтобы танцевать, плача.
▪ ▪ ▪
With your kiss my life begins [402]. Я добралась и искала пути постепенно.
▪ ▪ ▪
Будет совершенно новая весна и лето. Весна уже есть – скоро май. К нему надо собраться.
17 / 04
Последняя неделя Поста. Грядет. Сложная. С испытаниями. Главное: выдержать, выстоять.
▪ ▪ ▪
Хочу хороший и удобный конвертер для чернил в ручку Parker – у меня неудобный.
▪ ▪ ▪
00:55
Нам недостаточно иметь чистоту сердца – нам нужно его наполнить чем-то. – отец Андрей Ткачев. – Общество потребления нуждается в человеке потребления.
18 / 04
Эта неделя – неделя молчания.
19 / 04
Так. Это – странная цель, но мне следует изучить и полюбить Москву.
Я так долго от нее отстранялась, переваливала горизонт на Петроград, учила себя мыслить Петроградским закатом и в нем находить бесконечное успокоение. Такое мышление замыкает меня в каком-то несбывшемся прошлом. Мне следует стать москвичкой вновь. По факту сердца, а не рождения. Странная задача. Ничего удивительного – только работа с расстановками.
В тот самый момент в метро. Добрый русский человек. «Простите, а Александр Дугин не ваш отец?» – «Да». – «Передавайте ему большой привет от тезки, Александра!» Добрый взгляд.
На всякий случай быстро умчалась. Но… В тот самый момент, когда я заговорила про расстановки…. И любовь к Москве!
Когда людям советским в их мирном сне
Все хорошее, доброе снится,
Я хочу говорить об одной тишине,
О глубокой, полночной, большой тишине,
Что стоит на советской границе.
Пусть граница песками, горами идет,
По лесам, по полям и по льдинам, —
Пограничник дозор неустанно ведет,
Милый край охраняя родимый.
В этой звонкой тиши тебе слышать дано,
Если ты остановишься с хода,
Как спокойно и радостно бьется оно —
Сердце родины, сердце народа.
Ты поставлен на строгий, священнейший пост —
Оглянись – и над леса резьбою
Ты увидишь сиянье струящихся звезд, —
То Кремлевские звезды с тобою.
А над рощей, где лунные льются лучи,
Тень легла на утес исполинский,
Будто в первой седой пограничной ночи
Проверяет заставы Дзержинский.
И, наследье чекистское свято храня,
Ты идешь в тишине необычной,
Чтоб ни лязгом винтовки, ни стуком коня
Не смутить тишины пограничной.
И, глядя в зарубежный, сгустившийся мрак,
Ты стоишь замирая, не дышишь,
Каждый вражеский шорох и вражеский шаг
Точным ухом ты сразу услышишь.
Точным выстрелом сразу сожжешь эту тьму,
Потому что в стрельбе ты отличник,
И спокойно, товарищ, мы спим потому,
Что границу хранит пограничник.
Я хочу говорить о большой тишине,
Полной громкой, торжественной славы,
Этой песней, подобной неслышной волне,
Верным стражам Советской Державы! [403]
▪ ▪ ▪
Не плачьте о мертвой России
Живая Россия встает, —
Ее не увидят слепые,
И жалкий ее не поймет.
О ней горевали иначе,
Была ли та горесть чиста?
Она возродится не в плаче,
Не в сладостной ласке кнута.
Не к морю пойдет за варягом,
Не к княжей броне припадет, —
По нивам, лесам и оврагам
Весенняя сила пройдет.
Не будет пропита в кружале,
Как прежде, святая душа
Под песни, что цепи слагали
На белых камнях Иртыша.
От Каспия к Мурману строго
Поднимется вешний народ,
Не скованный именем бога,
Не схваченный ложью тенет.
Умрет горевая Россия
Под камнем, седым горюном,
Где каркали вороны злые
О хищников пире ночном.
Мы радости снова добудем,
Как пчелы – меды по весне,
Поверим и солнцу, и людям,
И песням, рожденным в огне. [404]
Но мертвые, прежде чем упасть,
Делают шаг вперед —
Не гранате, не пуле сегодня власть,
И не нам отступать черед. [405]
20 / 04
Вывернуло руки
В ночь.
Будто мертвая стала
Точь-в-точь.
Такие и там. Быть и сама
Не прочь.
Вывернуло руки
В ночь.
Слезы.
Всхлип.
Ты.
Прочь.
▪ ▪ ▪
Хлеб, два куска
Сахарного леденца,
А вечером сверх пайка
Шесть золотников свинца. [406]
Необъяснимая тяжесть и чувство потери. Каким-то образом надо прожить к Пасхе. Выжить к Пасхе. Страстная седьмица наступает на каждую часть души, ослабленной холодами. Сердце – как будто прогнившие балки, служащие формой для могилы.
Солнце обгоняет темноту внутреннего. Сегодня день, когда никуда выезжать не надо. Я все еще чувствую чужим этот город.
Буду стараться бежать быстрее через работы, разрешая ворох накопившихся письменных интервью, колонок и дел. Когда изнутри черный крик, особенно вырывающийся в солнце весны. Можно только бежать от него – на один шаг дальше, ведь если пройти на два шага, мертвым уже не станешь. А если на один, то…
Но мертвые, прежде чем упасть,
Делают шаг вперед —
Не гранате, не пуле сегодня власть,
И не нам отступать черед. [407]
Что же все это такое? Что это? Расшифровать бы – развязать нить неясного… Я
