подготовку, обучаясь еще шитью и домоводству.
Так в России было положено начало женскому среднему образованию, и она опередила в этом все страны Европы. Таким образом, воспитание и образование женщин вышло за пределы домашнего самодеятельного обучения. Теперь оно было поставлено на государственный уровень, с вполне осознанными и перспективными целями. Екатерина II, сама женщина умная, талантливая и сильная, ценила и любила умных, карьерных дам. Недаром академией наук у нее заправляла Екатерина Дашкова.
Императрица понимала: чтобы построить новую Россию, живущую «по законам радости, красоты, разума и порядка», надо перевоспитать людей, сделать их просвещенными, способными к творчеству и созиданию. К созиданию не только материального мира, но и человеческих характеров. Как это сделать? – через воспитание. Кем это сделать? – женщиной-матерью, которая рожает и воспитывает будущих граждан. Но здесь важна и роль государства, которое со своими нравственными установлениями тоже не меньшая мать. Так императрица задумала свой эксперимент. Но кто его исполнит? Конечно, «друг человечества», которому Державин посвящает оды, а Потемкин называет «человеколюбцем». Конечно, Иван Иванович Бецкой. Емко о нем пишет исследователь Т. Панова:
«Иван Иванович был незаконным сыном князя И. Д. Трубецкого и получил от отца только вторую половину фамилии. Воспитывался он за границей, много путешествовал по Европе. 15 лет провел в Париже на дипломатической службе. Там он основательно проштудировал всех энциклопедистов, просветительскую философскую литературу и новые педагогические теории. Петр III вызвал его в Петербург и назначил начальником Канцелярии строения домов и садов Его Величества. Но Бецкой сблизился не с императором, а с его умной и развитой женой Екатериной, у которой стал часто бывать как приятный собеседник. Тридцать лет возглавлял он Канцелярию строений. При нем оделись в гранит берега Невы, с его именем связано строительство Эрмитажа и здания Академии художеств, создание Медного всадника и решетки Летнего сада. Он стал основателем и попечителем домов и училищ, больниц для бедных, Смольного института, был президентом Академии художеств и шефом Шляхетского сухопутного корпуса.
Корень добру и злу, писал в своих трудах Бецкой, есть воспитание. Особую роль должны играть воспитатели: «Воспитатель прежде всего должен подготовить душу ребенка к восприятию тех зерен, которые хотели посеять». Воспитание, по Бецкому, имеет четыре стороны: физическую, физико-моральную, моральную и дидактическую (обучающую).
Физическая сторона: только в здоровом теле может быть здоровый дух. Бецкой советует с ранних лет приучать детей к стуже и позволять бегать во всякую погоду босиком (в Кадетском корпусе, Воспитательных домах и в Смольном температура в спальнях детей зимой не превышала 15 градусов.
Физико-моральное воспитание: леность – мать всех пороков, трудолюбие – отец всех добродетелей. Бецкой советует приучать детей к делу, ко всякому рукоделию, но не употреблять насилие, а «приохочивать» и выбирать занятие в зависимости от возраста и способностей. В свободное же время дети должны играть, а не спать или лежать.
Моральному воспитанию в системе Бецкого отводится первое место. Основной принцип – закрытое учебное заведение, чтобы исключить отрицательное воздействие извне. В качестве же положительного воздействия должен быть живой пример воспитателя и совет книги.
Возвысив значение морального воспитания, Бецкой оттеснил на задний план значение наук, повторив ошибку западных воспитателей, рассматривая науку как нечто не всегда полезное. Однако и здесь у него были идеи».
Во времена, когда уже вовсю работал Институт благородных девиц, иностранцы, приезжавшие в Петербург, стремились видеть это чудо: юность, красота, благородство и ум. И во всем – дисциплина! Никаким капризам, пошлому кокетству, интригам, развязности не могло быть места в девическом белом царстве.
Дидро писал о Смольном: «Была решена неразрешимая проблема – воспитывать, воспитывать без принуждения. В Смольном воспитываются Дамы благородные и очень образованные. Там у каждой есть возможность найти применение своим силам и развиваться. И было совершено настоящее чудо – была создана школа, которой никогда не было, нет и вряд ли появится. Если это заведение пройдет испытание временем, дамы мало в чем будут уступать рыцарям, а лицо империи изменится за каких-нибудь двадцать лет».
Лицо империи между тем не очень хотело меняться. Не спешило.
Несмотря на высокие и полезные задачи Воспитательного общества благородных девиц, а именно: подготовить девушек к роли матерей образованных, умных, знающих правила поведения в обществе и умеющих в таком же духе воспитывать своих детей, – провинция недоброжелательно встретила нововведение императрицы. Девушка должна получать образование дома и нормам поведения учиться под строгим домашним диктатом – таков был негласный, но железный закон. Не нравилось и то, что воспитание девиц должно происходить вдали от живого, яркого, разностороннего внешнего мира. В провинции родители были убеждены, что «злоречие и суеверие» – не самое страшное в отношениях людей. С идеями Руссо о воспитании нового человека в обязательной изоляции от внешнего мира провинция мало была знакома. И поэтому о преодолении «суеверий веков» и о новой породе русских людей тоже не задумывалась А здесь еще и жить предстояло молодым цветущим или совсем маленьким впечатлительным девочкам в монашеской обители. Но скажем сразу: никогда Общество благородных девиц не было монастырем. Всего 10–14 монахинь обучали девочек грамоте и ухаживали за заболевшими. После смерти этих пожилых женщин монастырь просто перестал существовать.
Короче, губернии России, получившие Устав нового учебного заведения, откликнулись на призыв обучать дочерей в столице в казенном заведении крайне слабо. Москва и Петербург повиновались лучше. Только на четвертом приеме в списках появились фамилии детей провинциальных столбовых дворян. Это говорит о том, что, разобравшись, поместные дворяне поняли – как говорит В.В. Розанов, – что требования к смолянкам все же соответствовали «тому духу, тому психическому строю и практическим навыкам, какие сложились в золотую пору нашего дворянского быта – быта очень твердого, очень высокого, о котором мы можем судить по множеству художественных отражений».
Этому удивляться не приходится: к разработке программы института императрица и ее помощник И. И. Бецкой подошли как великие педагоги-профессионалы. Они постоянно советовались с Вольтером и Дидро. Когда воспитанницы разыгрывали перед императрицей свои пьесы, а она затруднялась в оценке их, то нередко обращалась к французским просветителям. Русским дипломатам и послам Екатерина поручила достать зарубежные учебные программы государственных воспитательных заведений. Но в Европе, кроме пансиона в Сен-Сире для бедных детей, ничего подобного не было заведено. Екатерине и Бецкому пришлось положиться на самих себя. Правила были выработаны следующие:
– Смольный институт на казенный счет обучал 200 девушек от 8 до 18 лет. Делились они на четыре класса. В первом классе преподавались русский, иностранные языки и арифметика. Во втором – география и история. В третьем – словесность, архитектура, геральдика, музыка и танцы.
