Но даже сходное окружение и сходные события могут привести к разному исходу. В длинной сказочной новелле «Ледяная дева» персонажи действуют на трех уровнях: сама Ледяная дева и другие страшные силы природы, которые царят в огромной пустыне ледника; для них люди подобны смехотворным насекомым; далее Руди, молодой охотник на серн, его невеста и их семьи; и наконец, домашние животные, которые видят людей как бы снизу и, кстати, считают их странными и нелогичными созданиями. Снова и снова сталкиваются три разных мировоззрения, особенно наглядно в коротком эпизоде, где кошка с кухни рассказывает, что она слышала, как крысы говорили, будто величайшее счастье грызть сальные свечи и иметь вдоволь прогорклого сала, а Руди и его невеста говорят, будто величайшее счастье — понимать друг друга. «Кому же верить — крысам или влюбленным?» — спрашивает она под конец.
На этот очень разумный вопрос можно лишь ответить, что правы и те и другие, каждый по-своему, ибо, каков мир и вещи, зависит от глаз, которые на них смотрят, и мы, люди, которые тоже достаточно часто не соглашаемся друг с другом, не имеем оснований утверждать, что наше мировоззрение единственно верное. В сказках появляется бесконечное множество других существ с другими мнениями, и их слова в рассказе не менее весомы, чем слова людей. Это можно видеть, к примеру, в конце сказок «Дочь болотного царя» и «Пятеро из одного стручка», а последние слова в «Сердечном горе» прямо говорят, что переживания, второстепенные для взрослых, могут быть очень важными для детей. Разные существа неизбежно по-разному думают и смотрят на мир, и это их неотъемлемое право — как маленьких и незаметных, так и великих мира сего. Когда в сказках выносится приговор, то он направлен против тех, кто считает, что владеет монополией на истину. Им-то и достается больше всего.
И теперь третий вопрос: какие мысли о жизни в целом можно обнаружить в сказках? Хороша жизнь или дурна, справедлива или несправедлива? Может ли она предложить что-либо нам, жалким людям, или лучше от нее отвернуться? На первый взгляд сказки отвечают на эти вопросы противоречиво. Андерсен может утвердить нас в наших самых лучших надеждах и в то же время развеять все иллюзии. Утешение можно найти в «Дорожном товарище» и «Диких лебедях», где набожные и добродетельные главные герои проходят через множество испытаний, но все же под конец обретают счастье, и, конечно, в «Гадком утенке», гениальном символе собственной жизни писателя, где все важнейшие настроения, события и частично действующие лица его удивительной карьеры переведены в иные масштабы и тем самым делаются всеобщим достоянием в великолепном гимне жизни. Во многих других сказках встречаются сходные успокоительные мысли: все становится на свои места, хорошее не забывается, высокомерие и зло терпят поражение, а если этого не случается сразу, то лишь потому, что господу некуда спешить.
Но ведь есть и такие сказки, где события принимают совсем иной оборот, чем в «Гадком утенке», и к их числу относятся несколько гениальных творений писателя.
«История одной матери»— это памятник материнской любви и одновременно безжалостности жизни. По форме это сказка: в ней выступают мифологические существа, например Смерть; явления природы: ночь, терновый куст, озеро — персонифицированы; скорбь матери делает ее быстрее самой смерти, ибо в мире сказки дух сильнее тела. Но у этой истории нет ничего общего с народной сказкой. Сюжет передается с неограниченной фантазией и высшим мастерством. Нет ничего общего и с беззаботной веселостью «Огнива», или изысканной иронией «Воротничка», или оптимизмом «Гадкого утенка». «История одной матери» беспощадно серьезна. Ночь, терновый куст, озеро, Смерть — все чудовищно безжалостны по отношению к несчастной матери. Она ничего не достигает своими жертвами, ничего, кроме уверенности в том, что, если бы ребенка вернули к жизни, было бы еще хуже.
Не лучшая картина предстает перед читателем и в сказке «Тень». Это в высшей степени реалистическая история, лишь с некоторыми сказочными чертами: тень освобождается от своего господина и начинает собственное существование; никого не удивляет, что можно страдать от досадной болезни — чересчур зоркого взгляда; а что богатый и эксцентричный господин наряжает свою тень человеком, не более удивительно, чем то, что он проходит курс лечения водами, чтобы у него росла борода. Но эти частности только намечают ход событий в потрясающей драме о смелом и доброжелательном ученом, вынужденном терпеть, когда его делает беспомощным собственная тень, бывший слуга и спутник, который, не гнушаясь никакими средствами, даже самыми подлыми, стремится возвыситься в обществе и достигает цели. Эти два героя неприятно правдоподобны; то же можно сказать и о третьем персонаже, принцессе, которая умна, но не настолько умна, чтобы распознать обманщика, хотя он всего-навсего тень, которую она может пронизывать взглядами, как иронично говорится о ней, когда она смотрит на тень влюбленными глазами. Горькая философия сказки такова, что умные люди стремятся к добру, но их ум и доброта не помогают им, а к собственной выгоде стремятся люди беззастенчивые, и именно они побеждают. В этой сказке нет утешительных моментов. «Таков свет, таким он и останется», — говорит Тень.
Тому, кто боится безжалостности существования и человеческой подлости, не найти утешения в этой жуткой истории.
Но даже если жизнь, как в сказках, так и в действительности, жестока и несправедлива и горя обычно больше, чем радости, у читателя не остается сомнения в том, что жить все же стоит. Жизнь лишь надо принимать такой, как она есть. Горе тяжело, но, если видеть в нем одно из проявлений жизни, оно тоже приносит нам благословение (как говорится в сказке «Последняя жемчужина»). Все зависит от нас самих. Если наши глаза открыты, а ум восприимчив, мы обнаружим, что жизнь ярка и прекрасна, богата большими и малыми событиями; что мир полон людей и других существ, совершенно разных, по-своему оригинальных, и потому нам не придется скучать, было бы желание смотреть и слушать. Для возницы катафалка в «Веселом нраве» жизнь представляет собой огромный и радостный театр, а когда писарь в «Калошах счастья» и начинающий поэт в «Что можно придумать» открывают глаза и уши, вокруг них начинают жужжать истории. Маленькой Герде с открытой душой все цветы рассказывали свои сказки, когда она просто смотрела на них.
Можно найти интересное и радостное даже в мельчайших вещах, в том, что люди обычно считают недостойным внимания. Старый сломанный уличный фонарь доставляет радость семейству сторожа в его маленькой комнатке в подвале, цветок гороха вызывает жажду жизни и силу у больной девочки на чердаке, а солнечный луч может стать проповедью жизненного кредо. Ситуации, в которых не происходит вовсе ничего особенного, могут быть исполнены красоты и поэзии для тех, кто умеет смотреть и слушать. А это умеют не все. Маленькая ель в одноименной сказке так поглощена тем, чтобы вырасти и стать большой, что не замечает солнечного света и чистого воздуха, друзей — сосны и другие ели, и крестьянских ребятишек, которые так весело болтают друг с другом, собирая ягоды.
