Тут было несколько сложных моментов. Во-первых, мы не знали, как решить проблему перевода. А пускать спектакли на русском языке тоже не могли — для этого требовалось целых семь часов. Да и некоторые реплики, особенно когда актер подавал их сбоку или сзади, плохо улавливались микрофоном и были неясно слышны.
Но самые большие трудности оказались с переводом Бориса Пастернака, особенно в монологах «Гамлета», а их немало. Может быть, это покажется странным, но ни по смыслу, ни по тексту они не совпадали ни с одним из болгарских переводов «Гамлета». Получалось, что Гамлет — Высоцкий будет на экране по-русски произносить одно, а болгарский телезритель в подписях читать совершенно иное. Могли совпасть лишь бытовые реплики: «Здравствуй», «Куда?» и проч., но в спектакле их нет, они сокращены режиссером.
И уж совсем нелепо было бы озвучивать спектакль по-болгарски — значит, уничтожить голоса Высоцкого, Демидовой, Смехова, Филатова и других артистов. Нет, дубляж совершенно не подходил. Лучше всего было бы так: пусть русский язык звучит для тех, кто его понимает, а для остальных — перевод в подписях.
Но кто мог бы сделать в прозе или в стихах перевод такого мастера, как Пастернак? Да и как Болгарское телевидение заплатит за эту работу? В гонорарных таблицах подобный вид литературной деятельности не предусмотрен.
Возникли проблемы и с переводом Брехта. Насколько мне помнится, пьеса на болгарском языке не издавалась. Мы нашли где-то машинописный перевод, который тоже лишь в редких местах совпадал с произносимыми по-русски репликами с экрана. К тому же в спектакле некоторые сцены по сравнению с пьесой переставлены, и если часто пускать пленку туда и обратно, она может выйти из строя. Хорошо бы ее скопировать, но для этого надо иметь запасные рулоны пленки, а их нет.
Годом раньше такой же вопрос с переводом возник и при съемках спектакля Малого театра «Лес» с Игорем Ильинским. И этот телефильм по тем же самым причинам не был показан зрителям. Правда, тогда в Народном театре Болгарии ставился «Лес» со Стефаном Гецовым, и могло возникнуть нежелательное соперничество, но русская запись не увидела свет и годы спустя после нашей премьеры. «Дом Островского», как называют Малый театр, знаменит еще и тем, что в нем обращают особое внимание на точность авторского текста. К нашему удивлению, при сравнении с оригиналом почти треть реплик не совпала с репликами пьесы. Может быть, сказалась разница вариантов, редакции текста и проч. — наши переводчики переводили Островского по другим изданиям, не знаю. Следовало бы провести специальную текстологическую сверку, но кто станет этим заниматься. Работа так и осталась незавершенной.
Я специально рассказывал артистам обо всем этом подробно, потому что мои собеседники задавали мне щекотливые вопросы, стараясь докопаться до истины — может, и в Болгарии «Таганку» не допускают до экрана телевизора? Соблюдаем ли мы общую идеологическую линию? И только пример с «Лесом» — я почувствовал — внес определенную ясность в этот вопрос и развеял сомнения. Как и тот факт, что по Болгарскому телевидению транслировались многие другие передачи, например, «Московские встречи» с участием Любимова, Высоцкого, Демидовой, Филатова, Золотухина наряду с такими актерами, как Ильинский, Жаров, Быстрицкая, Соломин из Малого театра, и многими другими.
Во время моих «побывок» на «Таганке» мы весело вспоминали отдельные эпизоды из пребывания театра в Болгарии, в частности микроконфликт, возникший между его шефом и директором по поводу предоставившейся каждому участнику заснятых спектаклей возможности получить гонорар в левах прямо на руки, а не через ВААП (в рублях и с огромными вычетами). Тогда софийское представительство ВААП было только что создано и не могло еще строго следить за тем, как осуществляется авторское право. Было нетрудно и обойти его, это-то и вселяло опасения в души некоторых руководителей. Но официальные документы не пересылались, не сохранялись вообще, театру отсчитали общую сумму, которую распределили абсолютно поровну между всеми работниками «Таганки» — артистами, рабочими сцены, администраторами и т. д. Такой принцип превращал коллектив почти в коммуну, и никто против этой «уравниловки» не возражал.
Перебирая в памяти свои встречи с Высоцким, я вижу, что даже мелочи казались нам подчас весьма значительными и мы обращали внимание на то, что вовсе этого не заслуживало. Но в жизни именно так и бывает. Михаил Швыдкой заметил, что «в поэзии Высоцкий смело сочетал быт с бытием». И конечно, делал он это не только в поэзии, айв жизни — еще более смело.
Майя Туровская пишет в своих воспоминаниях, как в сентябре 1975 года Высоцкий с друзьями попал на фабрику кожаных изделий на станции Искыр. Владимир получил гонорар за будущую грампластинку от фирмы «Балкантон» и, тщательно выбрав, купил кожаные пальто для своего друга Севы Абдулова, его жены и еще для кого-то. Он любил делать неожиданные и дорогие подарки. Эту черту его характера отмечают все, кто близко знал его.
Сотни фактов свидетельствуют об отзывчивости Владимира. Леонид Филатов вспоминает, как Высоцкий однажды устроил его в больницу и проявлял о нем трогательную заботу все время лечения. Друзья рассказывали, как он привозил им лекарства из-за границы. Иван Дыховичный описал, что представляли собой так называемые дни раздачи денежных знаков населению, чаще всего — в ресторане ВТО, когда любой нуждающийся мог получить пять-десять рублей.
А сколько раз он снимал с себя и раздавал друзьям одежду! Пережив трудное военное детство, Владимир никогда не проходил мимо людей, которым требовалась помощь, даже если едва знал их по имени или в лицо. «Щедрость его, она же никакого предела не имела! — это слова Риммы Васильевны, жены его друга Туманова. — У него что-то заведется, малейшее что-нибудь, — он должен всем подарить, всех сделать счастливыми! И смотрит в глаза — нравится или не нравится, счастлив ты в этот момент или нет!»
* * *
Не вижу ничего предосудительного в том интересе, который проявляют читатели к личной жизни знаменитых и любимых деятелей искусства и литературы. Каждая деталь их биографии привлекает внимание публики. И не лучше ли сказать о ней несколько слов, чем умолчанием способствовать распространению небылиц? Пришел черед вспомнить и о сердечных увлечениях артиста и поэта, хотя достовернее об этом рассказали бы люди из ближайшего его окружения.
Давно мне хотелось встретиться с первой женой Владимира, Изой. Но все не получалось — она живет далеко от Москвы. И вот однажды нам довелось увидеться в доме Семена Владимировича Высоцкого в Москве, на улице Кирова. Иза была немногословна, но ее серо-синие большие красивые глаза затуманились, когда мы заговорили о студенческих годах. Я знал, что она была на курс старше Владимира, значит, они были сверстниками, потому что он потерял год из-за инженерно-строительного института. Владимир познакомился с Изой на репетиции студенческого спектакля «Отель Астория» Александра Штейна. Они стали встречаться постоянно, а потом и поселились вместе, однако их квартирные дела оставались неустроенными. Иза была на последнем курсе, ей предстояли серьезные экзамены и дипломный спектакль. Володя отставал от нее на два курса. Но самым серьезным препятствием для них стало первое замужество Изы, от которого у нее был ребенок. Дело с разводом долго тянулось. Когда Иза закончила институт, она должна была освободить место в общежитии. Работу в Москве ей не предложили, и она уехала в Киевский драматический театр имени Леси Украинки. Владимир писал ей ежедневно, часто звонил по телефону, и они вели нескончаемые разговоры. Несколько раз он ездил в Киев, познакомил там Изу со своей бабушкой по отцовской линии, Дарьей Алексеевной. Она очень любила театр и бывала на всех премьерах своей невестки. Так пролетели два года, и наконец в один из весенних дней Иза и Владимир официально зарегистрировали свой брак. Но после свадебного торжества, которое молодые отметили вместе с друзьями, они снова оказались без квартиры. На лето Иза уехала к родителям в Горький, Владимир сопровождал ее. В Горьком в это время снимался фильм «Фома Гордеев» Марка Донского, главную роль в котором играл товарищ Владимира Жора Епифанцев. К началу сезона Иза вернулась в Киев. Здесь она прожила еще два года. Владимиру очень хотелось работать с женой в одном театре, но это оказалось неосуществимым, и она уехала в Ростов-на-Дону. Владимир иногда приезжал сюда, но все реже и реже… Расстояние между ними постепенно увеличивалось и становилось труднопреодолимым — Иза переехала в индустриальный центр Урала, в город Нижний Тагил, где и сейчас работает актрисой в местном театре. Сохранила фамилию Высоцкого и живет воспоминаниями о тех очень счастливых месяцах встреч и редких свиданий. «Мы были совсем юные, совсем дети, — рассказывает она и вспоминает, как приезжал Володя на гастроли с Театром имени Пушкина в Ростов. Она пришла на вокзал встретить его, обошла перрон — нету, и вдруг услышала: «А твой не в купе, ищи его на крыше!» Так Владимиру интереснее было ехать — на крыше вагона. Верный себе, он искал приключений…
