Генерал Морийон разрывается между тем, что следует сделать по диктату вышестоящих, и тем, что происходит на месте. И именно поэтому я хотел дать ему возможность спасти свою офицерскую честь. Одновременно я ясно дал ему понять, что тем самым мы хотим, чтобы он осознал, что мы не против мусульман в Сребренице, ни против кого-либо вообще в любой части бывшей БиГ. Старики, женщины и дети в Сребренице не виноваты, что Алия Изетбегович навязал им политику, которая видит выход в уничтожении сербов. Они не могут уничтожить сербов! Думаю, это многие знают и понимают.
— Когда вы говорите, что Морийон следует диктату вышестоящих, то имеете в виду Миттерана, Бутроса Гали или кого-то ещё?
— Знаете, когда речь идет о Миттеране… Бесспорно, что его посещение Сараево привело к снижению напряжённости и открытию аэродрома Бутмир, который до этого держали сербские силы. Конечно, сербская сторона хотела и была согласна открыть аэродром, чтобы жители Сараево могли получать гуманитарную помощь. Одновременно, мы прекрасно знали, что аэродром для этого не так необходим, потому что помощь может беспрепятственно доставляться и по земле, как в Сараево, так и в другие населённые пункты. Время показало, что мы были правы. Оказалось, что аэродром нужен был как раз Алие Изетбеговичу и его помощникам, чтобы путешествовать по миру, собирая там своих наёмников, вооружение и боеприпасы, и призывать к интернационализации этой войны. А СООНО в основном использовал аэродром для перевозок Алии и его помощников, а не для гуманитарных целей.
Фактом является то, что через этот аэродром мусульманско-хорватским силам поставлялась нефть…
— Как была заброшена группа американских разведчиков-аналитиков из отдела Г-5? Какова роль Морийона в этой акции?
— Америка, будучи великой державой, хочет идти по проторенной дороге. Она хочет полностью проанализировать ситуацию, прежде чем предпринимать определённые меры, и в этом контексте нужно рассматривать и понимать присутствие американских разведчиков из отдела Г-5 в Боснии. Они желают всё взять под свой контроль. Речь идет о комплексной акции, от подробной съёмки местности, куда будет сбрасываться «гуманитарная помощь», до внедрения специально обученных офицеров, которые, с помощью господ Морийона и Вальгрена, прибыли туда для «наводки».
Между тем наивно верить утверждению, что они попали туда для наводки самолётов с гуманитарной помощью, потому что США — великая страна, которая ещё в 1969 г. очень точно посадила свой спутник на Луну, хотя там не было её локаторов или офицеров для наводки. Так что я не понимаю, чем Босния хуже Луны?
— Всё-таки остаётся неясно, почему вы согласились на те ночные полеты, если вы им и днём гарантируете безопасность, а точнее — почему вы приняли маршруты самолётов с так называемой гуманитарной помощью?
— Они нас об этом не спрашивали. Я уже сам требовал от СООНО, чтобы эти полеты проводились исключительно днём и по точно обговоренным воздушным коридорам. Нет необходимости им летать маршрутом Франкфурт-Анкона-Сребреница. У них нет причин использовать Анкону как большую базу НАТО, если только они не используют её радары для подмены самолётов, которые, скажем, могут вылететь с базы «Кеннеди» во Франкфурте.
Как я уже говорил, результаты этого обмана уже ощущаются на фронте в отношении вооружений и боеприпасов, используемых противником.
— Довольны ли вы международной помощью и той помощью, которую оказывает Республике Сербской СР Югославия?
— Что касается международной гуманитарной помощи, как я уже говорил, я не доволен. Потому что американцы говорили, что будут посылать помощь всем народам бывшей БиГ, а посылают её исключительно мусульманам и отчасти хорватам. Я был бы рад, если бы и русские начали сбрасывать с воздуха помощь, скажем, сербам. Если у братьев русских нет продуктов, пусть сбрасывают пустые пакеты, важно, чтобы сербы видели, что про них не забыли. Мы не просим и не ждём, чтобы кто-то нам посылал военную помощь, но всякие гуманитарные посылки с продовольствием, лекарствами и одеждой охотно примем.
Что касается помощи народа СР Югославии Республике Сербской, я бы хотел выразить своё восхищение той великой жертвой, которую они ради нас приносят. Мы прекрасно знаем, что СРЮ сейчас в блокаде, народ не имеет работы и живёт в нищете, но тем не менее они знают, что нам ещё тяжелее, и помогают нам. Весь мир помогает мусульманам и хорватам, и мы их не блокируем, а когда нам помогает СР Югославия, против неё вводят санкции и блокаду.
— А вы довольны результатом мобилизации, а особенно откликом на неё офицеров, родом из бывшей БиГ, которые в данный момент находятся в СРЮ?
— Не все эти офицеры вернулись из СРЮ и присоединились к своему народу. Сейчас остаётся последняя возможность понять, постичь серьёзность момента и прийти, чтобы вести свой народ. Пусть считают это общим призывом. Я не буду звать никого лично. Потому что и меня никто персонально не звал. Я сам отозвался, как в своё время в Книне, так и сейчас на территории Республики Сербской, и пытаюсь сделать всё, что могу. А если чего не смог, народ не должен меня упрекать, потому что я не в состоянии сделать то, что выше моих сил. Вот так пусть размышляют и те, которых здесь пока нет. Потому что на защиту народа и отечества идут не с украшенной баклагой, как на свадьбу, а по внутреннему ощущению чести и патриотизма, а для офицера это долг и обязанность!
Критическая апрельская ночь в Сараево 1993 г.
Манипуляции Морийона вокруг Сребреницы
Журналисты назвали ночь с 17 на 18 апреля 1993 г. самой критической ночью в войне, которая велась на просторах бывшей БиГ. Такой она тогда и могла показаться» ибо не было ещё других, позднее. Под заголовком «Время принятия решения на сараевском аэродроме» корреспонденты белградской газеты «Политика» буквально задокументировали всё, что происходило и что предшествовало «случаю Сребреницы», который также является основным пунктом обвинения Ратко Младича и Радована Караджича. А всё происходило вот так.
Пале, 18 апреля 1993 г.
После трёх неудачных попыток на сараевском аэродроме встретились делегации Армии Республики Сербской и мусульманской армии, чтобы под покровительством СООНО попытаться договориться о мирном решении в Боснии и Герцеговине, а в данный момент по самому напряжённому вопросу — вопросу о Сребренице.
Журналисты, собравшиеся на аэродроме, ждали исхода встречи, а в воздухе между тем носились вести о неслыханной компании против сербского народа, развернувшейся в мировой прессе.
