И тогда Наполеон начал мстить. Отца Жюли, мэтра Бернара, арестовали. Мужа-банкира довели до банкротства. От всех этих несчастий скончалась мать Жюли. Вот тогда-то и проявили себя друзья. С их объединенными усилиями не смог совладать даже сам Наполеон, ведь и его брат Люсьен, и любимый маршал Бернадот вступились за семейство Рекамье. Отец Жюли вышел на свободу, муж расплатился с долгами. Вокруг стойкой женщины в белом сплотился круг ее верных друзей. Так образовался знаменитый политический салон мадам Рекамье, в котором тайно встречались антибонапартисты. О Жюли говорили с гордостью: «Европа легла под Наполеона, но не мадам Рекамье!» В конце концов в 1811 году император объявил непокорную строптивицу врагом нации и выслал из страны.
Три с половиной года мадам Рекамье прожила в Италии. Ее муж оставался в Париже, ибо ему выезд из страны был закрыт. Но его отсутствие принесло Жюли облегчение. Она узнала тайну: месье Рекамье – не муж ей перед Богом, а отец, старый любовник матери и лучший друг мэтра Бернара. Вот почему чета Рекамье не венчалась в церкви и не имела никаких интимных отношений. Жюли перестала чувствовать себя виноватой, когда очередной поклонник объяснялся ей в любви и даже когда она сама грезила, что полюбила. Но дальше грез холодная, как снежная дева, Жюли не распускала своих чувств.
После низвержения Наполеона в 1814 году она вернулась во Францию. Ей шел уже 38-й год, но она по-прежнему была красива, свежа и грациозна. Ее салон в центре Парижа наполнился победителями – русский император Александр раскланивался там с австрийским князем Меттернихом, герцог Веллингтон беседовал с маршалом Бернадотом, будущим королем Швеции. Мадам Рекамье улыбалась им совершенно искренне. Но ее сердце начинало вдруг стучать в бешеном ритме, едва на пороге появлялся известный писатель – романтический и загадочный Франсуа Рене Шатобриан.
«Льдышка Рекамье» влюбилась! Эту новость обсуждал весь Париж. Свет злословил. Влюбленные были явно не пара: она – спокойная красавица, он – издерган, мал росточком и нехорош собой; она – прелестна и тиха, он – бестактен, капризен и чрезвычайно обидчив. Кроме того, оба «немножко женаты». Впрочем, изменять жене для Шатобриана давно стало обычным делом. Вот и сейчас он забросал «новую богиню» неистовыми и страстными письмами – больше четырехсот! Жюли не смогла устоять перед романтическим даром писателя. И однажды, не выдержав, послала ему записку: «Моя любовь, моя жизнь, мое сердце – все принадлежит Вам». И проставила дату: «20 марта 1819, три часа пополудни».
Теперь вся жизнь Жюли закрутилась вокруг обожаемого Шатобриана. У него нет денег и связей – возлюбленная добивается для него должностей и вводит в высший свет. Знаменитый салон Рекамье меняет профиль: из политического превращается в самый известный в Европе литературный. Его посещают лучшие писатели и поэты: Стендаль и Мериме, Мюссе и Гюго, Бальзак и Ламартин. Да не было ни одного литератора, который, пройдя «крещение у мадам Рекамье», остался бы в тени! Она умела находить таланты, показывать их и выводить на поле большого искусства. Не потому ли позже это время снова стали называть «эпохой Рекамье»?..
Только один писатель был вечно недоволен ею – Шатобриан. Он свято верил в собственную гениальность и потому с чистой совестью изменял Жюли. Потом возвращался, каялся, «припадал к стопам возлюбленной». Читал в ее салоне новые сочинения, получал свою долю известности и исчезал опять.
Жюли научилась не обвинять неверного возлюбленного, веселиться на людях и не плакать по ночам. Она была готова на все, лишь бы Шатобриан сочинял, ибо верила в его талант. Это она настояла на том, чтобы он записал свои мемуары – «Замогильные записки». Пусть название экстравагантно и дико, но это лучшее из того, что он вообще сочинил. Наверное, Шатобриан все же осознал, сколь велико и самоотверженно было чувство Жюли. Последние слова, что он написал, были обращены к ней: «Я не перестану думать о вас!» Но он перестал. 4 июля 1848 года лихорадка свела его в могилу. Жюли срезала прядь его волос и вернулась к себе. «Почему я осталась жить?! – в горе записала она в дневнике. – Я готова на все, лишь бы свидеться!..»
И судьба оказалась милостива. Через десять месяцев мадам Рекамье, одеваясь к ужину, почувствовала себя нехорошо, прилегла, но больше уже не встала. 11 мая 1849 года она отправилась на свидание к своему обожаемому Рене. Ей шел 64-й год. Похоронили ее на кладбище Монмартра, в то время одном из самых дешевых. Но на погребение собрались сотни людей. Женщины были в белом…
Как известно, эру воздухоплавания открыли братья-французы Жозеф и Этьен Монгольфье. 5 июня 1783 года они поднялись в воздух на ими же сконструированном шаре. По тем временам это был мужественный и дерзновенный поступок. Правда, тогда в полетах над землей никто не видел научного прока, хотя конкурента братьев Монгольфье – Жака Александра Сезанна Шарля – финансировала Парижская академия наук. Шарль (это фамилия) запустил воздушный шар собственной конструкции с Елисейских Полей в том же 1783 году. С тех пор конструкции воздушных шаров называли во Франции двояко: монгольфьерами и шарльерами. Однако, в отличие от Монгольфье, Шарль не взлетел сам, а только отправил в полет груз весом 8 килограммов. Впрочем, и это было рискованно. Простые люди воспринимали технические новинки как некие чудовища, посланные сатаной. Так, один из шаров Шарля, упавший на крестьянском поле, народ в ужасе и гневе разорвал на куски.
Графини-маркизы и оперная певица
Образованные аристократы восприняли воздушные шары только в качестве развлечения, к тому же развлечения для богатых, ведь на создание шара, наполнение его теплым воздухом требовались огромные деньги. Неудивительно, что изобретатели стали продавать билеты на шар, словно на карусель или другой аттракцион. Но если вы думаете, что первыми в небо ринулись мужчины, то это не так. Первыми опробовали возможность подъема на шаре как раз женщины. История сохранила имена четырех бесстрашных воздушных пассажирок, поднявшихся на монгольфьере 20 мая 1784 года (уже через год после первого полета братьев Монгольфье) с одного из холмов Сент-Антуанского предместья Парижа: маркиза де Монталамбер, графиня де Монталамбер (явно – родственницы), графиня де Подена и мадемуазель де Лагард. Конечно, настоящими воздухоплавательницами они не стали, ведь они поднялись в небо на привязанном шаре. Стоит заметить, правда, что вместе с дамами в корзине был и сам маркиз де Монталамбер. Семья эта, несмотря на высокопоставленность и знатность, вот уже много веков отличалась бесстрашием. Среди Монталамберов тогдашнего XVIII века числятся и политические, и военные деятели.
