Бородин получил приглашение 13 января – лишь за неделю до грандиозного события в Вашингтоне. Приглашение поступило от официального члена инаугурационной команды – некого Винсента Зенги, состоятельного адвоката из Уэст-Палм-Бич, штат Флорида, вложившего крупную сумму в кампанию Буша. Не покидавший страну на протяжении целого года Бородин обратился в американское посольство в Москве с просьбой поставить визу в его дипломатическом паспорте, но посольство решило перенаправить его запрос в государственный департамент США в Вашингтоне для «консультации». Не теряя времени даром, 17 января он сел на борт авиакомпании «Дельта», отправлявшийся в Нью-Йорк, воспользовавшись своим личным паспортом, в котором была проставлена виза, разрешающая ему въезд в Соединенные Штаты Америки в «деловых и личных целях».
10 января швейцарские власти выпустили международный ордер на его арест, и, когда он был произведен, Бородин заявил о дипломатической неприкосновенности, но ему напомнили, что он путешествует не по дипломатическому паспорту.
В то время как Бородин томился в тюремной камере, ему, как он утверждает, «не единожды» звонил президент Путин. Бешеные закулисные маневры привели к дипломатическому решению вопроса с американскими властями. Было предложено, чтобы Бородин остался под домашним арестом в доме генерального консула посольства России в Нью-Йорке, в то время как российский посол в Соединенных Штатах Америки Юрий Ушаков предоставил личную гарантию того, что Бородин явится в суд.
Федеральный судья Виктор Похорельский отклонил запрос, что Путин назвал проявлением личного неуважения к своим представителям в США, и после недолгого пребывания в Бруклинском зале суда Бородин был снова посажен в тюрьму на неделю без возможности освобождения под залог. Чиновники были глухи к его требованиям признания дипломатического статуса, так же как и заверению в том, что в России он является очень важной персоной, поскольку ему доверили бюджет в размере 410 миллиардов долларов. Не помогли также ссылка на его дружбу с Биллом Клинтоном и заявление о том, что цель его поездки – присутствие на церемонии инаугурации Буша, где он является званым гостем. Для американских уполномоченных органов Бородин был всего лишь сибирским чиновником среднего ранга, который стал близким другом Ельцина и разыскивался в другой стране в связи с обвинением в многомиллионном мошенничестве. Тем временем, краснея от гнева, Винсент Зенга в ходе общения с журналистами всего мира утверждал, что приглашение им Бородина – предложение, согласно которому ему должны были предоставить «автомобиль с водителем, гостиничный номер и билеты на ужин при свечах, на котором будет присутствовать новый президент (однако необходим собственный смокинг или бальное платье)», – было недоразумением, несмотря на наличие его подписи. Зенга заявил, что «понятия не имеет», каким образом приглашение Бородина на американскую землю было выдано кем-то из служащих в московском офисе его компании StarCapital. Однако чиновники-республиканцы не сочли его доводы убедительными и сообщили Зенге, что теперь присутствие его и его гостей на мероприятиях, связанных с инаугурацией, не приветствуется, и впоследствии возвратили сумму в размере 100 тысяч долларов, которую адвокат передал в организационный комитет. Бородин провел почти три месяца в американской федеральной тюрьме, прежде чем его передали швейцарским властям, которые продержали его в Цюрихе еще неделю, но затем, освободив под залог в размере 2,9 миллиона долларов, позволили ему вернуться в Москву. В Женеве прокурор Бернар Бертосса поклялся, что так просто не оставит заведенное против него дело об отмывании денег, заявив, что «правосудие в Москве сегодня закрывает глаза… Если граждане России допускают ситуацию, когда бюрократия позволяет отдельным личностям свободно грабить то, что плохо лежит, и набивать себе карманы, что я могу сделать?» В дальнейшем никаких попыток доказать преступления, в которых был обвинен Бородин, не было предпринято, и с тех пор он в состоянии свободно путешествовать по всему миру.
Готовность Путина помочь друзьям не перестает удивлять представителей политических кругов. Это идет вразрез с тем, что многие расценивают как целостность его личности и честность, но сам он заявляет следующее: «У меня много друзей, которые никогда не предавали меня, а я не предавал их. По моему мнению, это самое главное. Я даже не знаю, по какой причине можно предать друга». Павел Бородин однозначно является благодарным и верным другом. Как известно, Путину свойственен, скорее, дух товарищества, нежели кумовство. Он считает, что нельзя подводить друзей, подчеркивая ценность дружбы, лучше всего описанной Гоголем, одним из его любимых авторов, в произведении «Тарас Бульба»: «Своих товарищей казак в беде никогда не оставит».
Глава 14. Кровь у его порога
Двадцать третьего октября 2002 года Людмила Путина была дома и смотрела телевизор, когда позвонил муж. Это было вечером, вспоминает она, в начале десятого, и она удивилась, что он звонит ей в этот час. Это было для него самое плодотворное рабочее время, поскольку он редко попадал в свой офис до полудня, но работал допоздна, часто за полночь. Он не принадлежал к тем, кто часто звонит домой, даже когда не занят, почему же он звонит сейчас? Должно быть, что-то случилось.
Путин звонил жене, чтобы сказать, что он, скорее всего, не появится дома всю ночь, стряслось нечто ужасное. Объяснит позже. Людмиле не пришлось ждать его объяснений – она узнала обо всем из новостей. Один из московских театров был в осаде. Внутри него более тысячи человек оказались заложниками вооруженных до зубов террористов. Такого рода событие требовало от ее мужа мобилизации его самых лучших качеств. Не пожимать руки тем, кому с удовольствием не пожимал бы, да должен; не хмурить брови на министров, оказавшихся не на высоте, – но действовать, действовать, действовать. Принимать решения, которые должны быть приняты и которые могли стоить людям жизней. Людмила знала, что Владимир будет действовать в привычном ключе. С фирменным спокойствием Путин утвердил план во всех деталях. Хотя он знал, что каждый из 41 террориста – включая нескольких молодых женщин – будет убит выстрелом в голову, независимо от того, потеряет сознание после газовой атаки, которую ему, возможно, придется применить, или нет – он не проявил никаких эмоций.
В театре на Дубровке, находившемся менее чем в пяти километрах от его кремлевского офиса, неизбежно должно было погибнуть много людей. Эту позорную осаду требовалось прекратить как можно быстрее, и его бойцы спецназа были как раз теми, кто мог выполнить эту чудовищную задачу.
